Светильник, зажженный в полночь, и другие пьесы - [18]
ГАЛИЛЕЙ. Я изложил вам решение. Он сказал, что это мнение нельзя утверждать в абсолютном смысле, но лишь высказывать как допущение… как теорию.
ФИРЕНЦУОЛА. Расскажите суду, как вас известили об этом решении?
ГАЛИЛЕЙ. Мне изложил его кардинал Беллармино.
ФИРЕНЦУОЛА. Кардинал Беллармино умер много лет назад.
ГАЛИЛЕЙ. Его смерть не меняет статус данного суда.
ФИРЕНЦУОЛА (поражен). Не понял.
ГАЛИЛЕЙ. Я говорю, что его смерть не меняет обстоятельства дела. Чтобы оградить меня от напраслины и тогда, и на будущее, он передал мне памятную записку. В ней отражено содержание нашего разговора. Я привез бумагу с собой и хочу, чтобы ее приобщили к материалам дела.
>Он отдает бумагу Фиренцуоле, тот просматривает ее, передает другим. Инквизитор слева от Фиренцуолы передает ему какие-то листки.
ФИРЕНЦУОЛА. А вот наша запись этой встречи. (Читает). «…Галилей был вызван в Рим и предстал перед Святой службой. Кардинал Беллармино указал Галилею на опасность его воззрений. Затем Главный инквизитор от имени его святейшества предписал Галилею целиком отказаться от доктрины…»
>Слова Фиренцуолы перебиваются нетерпеливой репликой Галилея: «Да нет же!», но затем голос Генерального комиссария звучит еще более твердо.
«…и никоим образом, ни устно, ни письменно, не держаться отныне названного учения, не учить ему и не отстаивать его, в противном случае будут приняты соответствующие меры…»
ГАЛИЛЕЙ. Этого не было! Со мной разговаривал только кардинал Беллармино.
ФИРЕНЦУОЛА. Вы допускаете, что наши документы неверны?
ГАЛИЛЕЙ (указывая на памятную записку). Вы же видите — это рука кардинала Беллармино!
ФИРЕНЦУОЛА (держа по бумаге в руке и как бы взвешивая их). Два документа… На какой мы должны опираться — на ваш или на наш?
>Галилей понимает: возражать бессмысленно.
Продолжим разбирательство. Итак, после предупреждения кардинала Беллармино вы получили предписание Главного инквизитора не проповедовать доктрину Коперника ни в каком виде, даже в виде гипотезы.
ГАЛИЛЕЙ. Может быть, так и было.
ФИРЕНЦУОЛА. Я спрашиваю, получили вы такое предписание или нет?
ГАЛИЛЕЙ. Может быть, так и было. Я не помню.
ФИРЕНЦУОЛА. Как это — не помните?
ГАЛИЛЕЙ. Все это происходило семнадцать лет назад. Я не старался запомнить все слово в слово. У меня же была записка кардинала Беллармино.
ФИРЕНЦУОЛА. Итак, вы получили приказание…
ГАЛИЛЕЙ. Может быть, но я этого не помню. Я помню только разговор с кардиналом Беллармино.
ФИРЕНЦУОЛА. Нарушив это приказание, вы принялись за книгу. Скажите, вы испрашивали разрешение работать над книгой?
ГАЛИЛЕЙ. Нет.
ФИРЕНЦУОЛА. Почему?
ГАЛИЛЕЙ. Потому что мне в голову не приходило, что я нарушаю какое-либо постановление.
ФИРЕНЦУОЛА. Таким образом, вы писали книгу без разрешения. Когда вы получали дозволение печатать книгу, вы сообщили своему цензору о данном нам предписании?
ГАЛИЛЕЙ. Нет.
ФИРЕНЦУОЛА. Почему?
ГАЛИЛЕЙ. Потому что мне в голову не приходило, что я нарушаю какое-либо постановление.
ФИРЕНЦУОЛА. Еще один вопрос. В вашей книге фигурируют два персонажа. Они придерживаются противоположных взглядов, и каждый из них логикой своих рассуждений пытается переубедить другого. Верно я излагаю замысел?
ГАЛИЛЕЙ. Я даю возможность равно высказаться обеим сторонам. Аргументы, которые они выдвигают, представлены с одинаковой убедительностью. Но я как автор не беру ни ту, ни другую сторону.
ФИРЕНЦУОЛА (раздраженно). Не виляйте. За кого вы нас принимаете? Ваша так называемая беспристрастность — всего лишь уловка. Автор высказывает что хочет, и вместе с тем уходит от ответственности. Продолжим.
ГАЛИЛЕЙ. Хорошо, святой отец.
ФИРЕНЦУОЛА. В своей книге вы сталкиваете приверженца Аристотеля со сторонником Коперника. В чьи уста вы вкладываете более убедительные доводы?
ГАЛИЛЕЙ. Что вы от меня хотите?
ФИРЕНЦУОЛА. Мы ничего от вас не хотим. Мы стараемся установить факты.
ГАЛИЛЕЙ (кричит). Какие факты? Чего стоят долгие годы моих исследований?! Будь моя воля, я бы сжег до последней страницы все, что написано мной!
ФИРЕНЦУОЛА (тихо). Отвечайте. Нам нужно знать ваши истинные намерения. Знать, действовали вы сознательно или случайно впали в заблуждение. Я повторяю вопрос: какой системе вы логически отдаете предпочтение? Системе Аристотеля, утверждающей движение Солнца, или системе Коперника, говорящей о движении Земли?
ГАЛИЛЕЙ. Я в ваших руках, делайте со мной что хотите.
ФИРЕНЦУОЛА. Вы обязаны отвечать на вопросы!
>Галилей молчит.
Я в последний раз спрашиваю: разделяете вы в своей книге мнение, будто Земля не является центром мироздания, или не разделяете?
ГАЛИЛЕЙ (медленно, выбирая слова). До постановления церкви я считал, что обе точки зрения правомерны для обсуждения. Потом церковь высшей мудростью решила, что земной шар неподвижен, и Солнце движется вокруг него. После этого я понял, что должен веровать только в это.
ФИРЕНЦУОЛА. Зачем же вы тогда написали книгу?
ГАЛИЛЕЙ. Я в ваших руках. Делайте со мной что хотите.
ФИРЕНЦУОЛА. Вы обязаны отвечать на вопросы!
ГАЛИЛЕЙ. Мой замысел состоял в том, чтобы представить обе стороны проблемы и показать, что доводы и той, и другой стороны — не окончательны. И единственный путь к достижению истины — это положиться на учение церкви… Я в ваших руках, делайте со мной что хотите.
Пьеса одного из американских драматургов XX века написана на сюжет библейской легенды об Иосифе Прекрасном, который был продан братьями в рабство в Египет и достиг там высокого положения.
Пьеса известного американского драматурга XX века посвящена борцу за права рабочих, профсоюзному деятелю и автору песен Джо Хиллу. Радикальный революционер, агитатор, опасный своим талантом, поэт, чьи песни стремительно разлетались по стране, легенда американского рабочего движения, в 1915 году он был осужден и казнен по сфабрикованному обвинению.
В пьесе одного из наиболее интересных американских драматургов XX века Галилей бросает вызов религиозным догмам, встречает сопротивление церкви и ведет борьбу с невежеством, страхом и унынием.
Пьеса одного из американских драматургов XX века посвящена значительной для истории США личности — белому аболиционисту Джону Брауну, убежденному стороннику насильственного изменения общества. Накануне войны между Севером и Югом он возглавил партизанский отряд колонистов — противников рабства, в результате неудачного рейда на арсенал города Харперс-Ферри был схвачен и казнен.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.