Светильник, зажженный в полночь, и другие пьесы - [33]

. Ты бы спросил сначала, что им надо.

ДЖОНСОН. Джо Хилл, у нас ордер на твой арест. Вставай, да поживее!

ХИЛЬДА. Без моего позволения он не выйдет из дома. Врач говорит, у него такая дыра в легком, что в нее въехал бы товарный поезд… Бен, иди сюда!

ДЖОНСОН (отталкивая Хильду, Джо). Руки вверх и ни с места!

^{Джо не в состоянии быстро исполнить это требование.}

Я сказал: руки вверх!

О'ЛИРИ. Он ищет револьвер!

ДЖОНСОН (стреляет в Джо). Ну нет, это у тебя не пройдет!

БЕН (вбегает, останавливается перед Джонсоном и О'Лири). Он и так ранен! Зачем же стрелять?

ДЖОНСОН. Отойди, черномазый!

БЕН. Э, нет, вы не посмеете пристрелить меня за здорово живешь! (Показывая на Хильду). А как же моя жена? И ее пристрелите? (Показывая на Эда). И его тоже?

ХИЛЬДА. Нас тут слишком много.

О'ЛИРИ (подойдя к кровати и пошарив под подушкой). Эй, Джонсон, револьвера нет.

ХИЛЬДА (бросается к Джо, отталкивая от него О'Лири. Опускается возле Джо на колени). Джо, куда он попал?

ДЖО. В правую руку.

ДЖОНСОН (Джо). Ну-ка, вставай и пошли!

^{Джо сползает с постели и, шатаясь, встает. Хильда набрасывает на него пальто.}

^{_{Сцена из оперы «Джо Хилл» Алана Буша по либретто Барри Стейвиса.}}

^{_{Берлинская государственная опера, ГДР, 1970.}}

ТОМ. За что вы его берете?

ДЖОНСОН. За убийство!

ТОМ (злобно смеясь). Это его-то! За убийство!

ДЖОНСОН. Хендерсон. Бакалейщик. Убит из револьвера.

ЭД. Джо, не беспокойся. Не пройдет и двадцати четырех часов, как мы тебя вызволим.

ХИЛЬДА (Джонсону и О'Лири). Он в ваших руках — и живой. Здесь четыре свидетеля.

ДЖО (он еле идет, Джонсон и О'Лири волочат его). Пойдите к Марте. Она живет на Миддл-стрит, двести сорок пять, четвертый этаж, вход со двора. Ее муж Генри Вебер — тот тип, что выстрелил в меня. Он ко мне не очень расположен, но его показания снимут с меня ложное обвинение в убийстве.

^{Джонсон и О'Лири уволакивают Джо.}

ЭД. Вебер. Миддл-стрит, двести сорок пять. Пошли!

ТОМ. Нет. Не все. Кому-то надо пойти в тюрьму — позаботиться, чтобы с Джо обращались получше.

ХИЛЬДА. Он верно говорит.

ТОМ. Ты и Бен идите в тюрьму. Хильда, ты останься здесь и жди вестей. Я пойду к Веберам.

^{Свет быстро гаснет и сразу же загорается на другом участке сцены. Это кабинет Макрэя. Присутствуют Макрэй и Моуди. Макрэй пытается успокоить взбешенного Моуди.}

МАКРЭЙ…вот так это и произошло, мистер Моуди. Я уверен, вы понимаете, что никто не мог предвидеть всех неожиданных поворотов и случайностей.

МОУДИ. Меня всегда поражала бестолковость в этом мире. Бестолковые полицейские, которые обостряют положение там, где надо было проявлять максимум осторожности. Бестолковые судьи, которые лезут напролом в том самом месте, где нужно обойти сторонкой. Бестолковые шефы сыскных агентств, которые не в состоянии выполнить простое поручение. Бестолковые надзиратели на шахтах, которые уступают бастующим. Мир кишит болванами, и вы — один из них.

МАКРЭЙ. Погодите, мистер Моуди, я думаю, вы не вполне справедливы. Я изложил вам все трудности.

МОУДИ (расхаживает взад и вперед большими энергичными шагами). Вы думаете, это обыкновенная стачка? Вы думаете, это обыкновенные вожаки забастовки? Они хотят получить всё. Они хотят перевернуть вверх дном весь общественный порядок.

МАКРЭЙ. Мистер Моуди, в интересах справедливости я должен подчеркнуть обстоятельства, смягчающие…

МОУДИ. Мы стоим на пороге золотого века Америки. Европейским странам нужна наша сталь, наш лес, наша медь. Для чего они их покупают? Чтобы производить оружие. Пушки. Военные корабли… Два-три года — и вся Европа будет в огне. Их смерть — это наша жизнь. А когда Европа будет лежать в развалинах, мы возьмем мир в свои руки.

МАКРЭЙ. Это жалкая горсточка фанатиков. Я их сотру в порошок. Уничтожу…

МОУДИ. Вы глупы сверх всякой меры. Жалкая горсточка фанатиков — вы их так называете? Это люди с четко разработанным планом; они отважны и преисполнены отчаянной решимости. Им надо дать острастку! (Он резко поворачивается к Макрэю). За чем же дело? Что это за человек, Джо Хилл? Он что — бессмертен?

МАКРЭЙ. Мистер Моуди, я уверяю вас, теперь все уже в наших руках.

МОУДИ. Это надо было сделать быстро и умело. И что же? Ни быстроты, ни умения! Я презираю нерасторопных.

МАКРЭЙ. Ему не прожить и десяти часов. Он истекает кровью в тюрьме. Судебное заседание состоится не раньше чем завтра в два часа дня. К тому времени он откинет хвост.

МОУДИ. Я уже говорил, мне нет дела до того, как вы действуете практически. (Направляется к двери). Доведите начатое дело до конца.

МАКРЭЙ. Во что бы то ни стало!

МОУДИ. Простое, казалось бы, дело стало сложным. Круг расширяется. Вовлекается все больше и больше людей. Их уже слишком много. Сожмите круг. Кончайте дело.

МАКРЭЙ (вслед уходящему Моуди). Не пройдет и десяти часов, как он будет мертв.

^{Свет быстро гаснет на этой части сцены, загораясь на другой площадке. Это камера Джо Хилла. Он один; лежит на койке. Он что-то напевал, и его голос звучал все громче и громче на фоне последних реплик. Сейчас он поет песню, которую сочиняет. Перед ним — лист бумаги, и время от времени он записывает строчки.}

ДЖО.

Встань, рабочий! Выше знамя!

Добывай права в борьбе!