Светильник, зажженный в полночь, и другие пьесы - [34]

Счастье, созданное нами,

богачи берут себе.

Или, головы склоняя,

будем смерти ждать своей?

Или это честь большая —

быть рабами богачей?

Захотим — так все мы сможем:

остановим корабли,

Власть богатых уничтожим…

(Замолкает и задумывается. Зовет). Эй, Майк! Майк Дэйли!

Голос Майка: «Да заткнись ты!»

МАЙК (входит). Какого дьявола?.. Ты думаешь, я тебе коридорный? Думаешь, тут тебе отель, черт подери?

ДЖО. Что рифмуется со словом «корабли»?

МАЙК. И почему только я до сих пор не разбил тебе морду в кровь, как всем остальным?

ДЖО. Послушай, Майк. Подсоби. Мне нужно закончить песню.

МАЙК. А что ты уже написал?

ДЖО.

Захотим — так все мы сможем:

остановим корабли,

власть богатых уничтожим…

Но я не могу подобрать хорошую рифму к слову «корабли». С чем рабочие могут еще покончить?

МАЙК. Они могут покончить со всей этой проклятой беготней, агитацией, горлопанством — вот с чем они могут покончить.

ДЖО. Да, да. Но что рифмуется со словом «корабли»?

МАЙК. Земли! Вот тебе хорошая рифма. Земли.

ДЖО. Земли? Подойдет!

Захотим — так все мы сможем:

остановим корабли,

Власть богатых уничтожим.

Мы — хозяева земли!

Неплохо. Спасибо, Майк. Продолжим. (Поет).

Чтобы нивы золотились,

Чтоб цветы в садах цвели.

МАЙК. И чего ты сочиняешь всякую ерунду? Вот уже шесть недель, как ты сидишь тут и кропаешь стишки.

ДЖО (поет).

Мы немало потрудились.

Мы — хозяева земли.

МАЙК. Позаботиться об адвокате — вот что ты должен делать.

ДЖО (сосредоточенно пишет). Спасибо, Майк. Но я сам смогу себя защитить.

МАЙК. Конечно! Еще бы! Ты встанешь перед судьями, споешь им песенку, а они распахнут двери и устроят тебе торжественные проводы… Добудь себе адвоката.

ДЖО (кладет в карман бумагу, на которой написана песня). А я вовсе и не обязан доказывать свою невиновность. Пусть-ка попробуют доказать, что я виновен.

МАЙК. Послушай меня — позаботься об адвокате!

ДЖО. Я не был в бакалейной лавке Хендерсона между девятью и десятью часами вечера в ту субботу. Вот все, что надо доказать, и я это докажу.

Сцена из оперы «Джо Хилл» Алана Буша по либретто Барри Стейвиса.

Берлинская государственная опера, ГДР, 1970.

МАЙК. Еще бы! Ты докажешь. Докажешь… В прошлом году здесь сидел один тип, как раз в этой самой камере. Он знал все на свете о допросах и запросах, кассациях и апелляциях, уликах и деликтах, исках и записках и так далее. Куда там — голова! Я, говорит, сам поведу мое дело. Да и речь-то шла не об убийстве. Всего лишь кража из магазина. Знаешь, где он теперь?

ДЖО. В том магазине заправляет?

МАЙК. Ты кончишь так же, как и он. И ты не будешь от этого в восторге.

^{Шум за дверью, слышны голоса: «Эй, откройте! Уже десять!»}

Это два твоих приятеля. (Направляется к двери).

ДЖО. Иди, Майк. Открой им дверь.

ГОЛОС ТОМА. Откройте!

^{Майк возвращается, за ним — Эд и Том.}

ДЖО. Эд! Том! Вот радость!

ЭД и ТОМ. Здравствуй, Джо!

МАЙК. Слушайте, ребята: десять минут. Не больше. Прошлый раз я разрешил вам задержаться и получил нагоняй. Десять минут.

ДЖО. Будь спокоен, Майк.

^{Майк уходит.}

В чем дело? У вас какой-то странный вид!

ЭД. Джо, в нашем распоряжении всего лишь десять минут, а нам надо провести целое заседание.

ДЖО (стучит оловянной кружкой по металлической раме койки). Заседание Исполнительного бюро объявляю открытым.

ЭД. Том, докладывай.

ТОМ. Доклад — хуже не придумаешь! О Марте никаких новостей. Ни следа. Ничего.

ДЖО (подбадривая самого себя). Продолжайте поиски. Мы обязательно нападем на ее след, если будем искать.

ТОМ. Джо, надо смотреть правде в лицо. Ты же знаешь, когда я пришел к ним в ту ночь, их и след простыл. Все было вывезено, до последнего гвоздя. Грузовой фургон подкатил в полночь. Никто не знает, куда они уехали: на юг, на восток, на север, на запад…

ДЖО. Все это мне известно.

ЭД. И ты знаешь, мы разыскивали Веберов шесть недель подряд. Это были тайные поиски, без лишнего шума, но они велись энергично. Сорок лучших ребят из нашего профсоюза. По всем штатам. Никаких результатов.

ДЖО. Но поиски только начались. Всего шесть недель!

ТОМ. Шансы, что их найдут, уменьшаются с каждым днем. А ведь организовал поиски не кто-нибудь: я сам отвечаю за это дело. Веберы словно сквозь землю провалились. Будто их и вовсе не было на свете. Вот и все сообщение.

ДЖО. Обсудим. И поторапливайтесь, ребята.

ЭД. Ты понимаешь, что, в общем, получается, Джо? У тебя нет алиби. Если ты не можешь выставить Веберов в качестве свидетелей, то тебе нет никакого смысла выступать в свою защиту.

ТОМ. Он прав.

ЭД. Первое же, о чем тебя спросит прокурор, будет: где вы были в тот вечер, когда произошло убийство? И что ты ему ответишь? У женщины, которой не существует?

ДЖО. Марта объявится.

ЭД. А если она не может объявиться? Вдруг с ней что-нибудь случилось.

ДЖО. Именно поэтому нам надо ее разыскать.

ЭД. А что, если она не может объявиться по другой причине? Что, если ее нет в живых?

ДЖО. Марта жива. Нет! Нет! Она жива.

ЭД. Каковы бы ни были причины, по которым она не может объявиться, явного и бесспорного алиби у тебя нет.

ДЖО (помолчав). И что дальше?

ЭД. Итак, господин председатель, в свете сообщения и прений я предлагаю нанять адвоката.

ДЖО. Адвокаты стоят денег, а у меня сейчас с этим совсем не густо.