Созидая на краю рая - [86]

Это хорошо, одной проблемой меньше.

Затем наспех натягиваю на себя вчерашнюю одежду, и, пригладив рукой волосы, выскальзываю за порог номера.

Ни Эмметт, ни кто-либо ещё даже не пытается меня остановить, и это настораживает.

Перепрыгивая через две ступеньки и всё ещё не веря, что за мной нет погони, запрыгиваю в одно из стоящих рядом такси и называю адрес.

Только тогда, когда отель скрывается за поворотом, слегка расслабляюсь.

Уже на подъезде к клинике понимаю, что там Джейкоб. Почему-то я ни разу не вспоминала о нём ни днём, ни ночью. А сейчас… чёрт, сейчас он будет оперировать моего сына!

У палаты встречаю Эленику. Она выглядит расстроенной и усталой. Замечая меня, выдавливает скупую улыбку.

— Белла, — здоровается она.

— Как он? — мы обе без лишних слов понимаем, о ком говорим.

— Всё в порядке, мисс… Белла. Он просто соскучился.

— Хорошо, я посижу с ним. Спасибо за помощь, Эленика. Она неоценима.

— Пустяки, — отмахивается она и нервно поправляет локоны рукой. Затем вздыхает и идёт по коридору.

На пороге палаты вспоминаю, что хотела узнать.

— Эленика! — зову я, делая шаг назад от заветной двери.

Она останавливается посреди холла и поворачивается ко мне.

— Доктор Клиуортер приходил?

— Вчера вечером. Он осмотрел Энтони. Обещал зайти сегодня в десять, — она косится на часы над широкой стойкой администрации, где показано местное время: без пятнадцати минут десятого.

— Спасибо, — отвечаю я, сверяя часы в холле со своими. С радостью замечаю, что они идут секунда в секунду.

Вхожу в палату и вижу своего ангела. Он спит — сиреневые веки скрывают от меня небесные омуты.

Непрошенные слёзы наворачиваются на глаза — и облегчения и страданий. В первом случае, потому что совсем скоро мой малыш будет здоров. Его ничто не будет беспокоить (стараюсь пока не вспоминать про реабилитационный период). Во втором — потому что жизнь моего ребёнка находится в руках его же отца. У меня нет иного выбора. Я так и не сказала Эдварду про Энтони, следовательно, и сделать ничего не успела. Джейк будет его хирургом, пока я буду беспомощно сидеть в углу и ждать…

И если Джейкоб ошибётся, если его рука дрогнет…

Стон срывается с моих губ, прежде чем я успеваю зажать рот рукой.

Заставляю себя пошевелиться, и за три больших шага оказываюсь у кровати Тони. Сажусь на краешек как можно аккуратнее, чтобы не потревожить его.

Молчаливые слёзы текут по лицу, но я быстро осушаю их тыльной стороной ладони.

Приборы показывают, что состояние моего сына стабильно — за столько времени я уже выучила показатели наизусть.

Протягиваю руку и аккуратно провожу кончиками пальцев по бледной коже ребёнка, там, где начинается прозрачная трубка капельницы.

Как бы я хотела забрать всю его боль себе.

Как бы я хотела, чтобы он никогда не знал подобных страданий…

Ну почему я не всесильна?

Почему я такая слабая?

— Сыночек, — тихо шепчу я, молясь, чтобы всё было хорошо. Я не смогу вынести жизни без него — это ясно как день. Он нужен мне больше всего другого. Я готова отказаться от всего на свете ради него…

Внезапно меня отвлекает скрип двери. Поворачиваю голову и прожигаю пришедшего неприязненным взглядом, кто бы он ни был.

В дверях стоит доктор Блэк.

Мои губы сжимаются в тонкую полоску — выражение презрения и недовольства, но в то же время отлично помогает не расплакаться.

— Белла… — растерявшись, произносит он и делает шаг назад.

— Нет, Джейк, — говорю я, и осторожно встав с больничной койки, иду к нему. — Нам нужно поговорить. Прямо сейчас.

Он без возражений закрывает дверь палаты.

— Где мы можем поговорить? — нервно осведомляюсь я. Моего самообладания надолго не хватит — ещё чуть-чуть и оно рухнет в пух и прах.

— Мой кабинет?

— Да, подойдет.

Он ведёт меня по длинному белому коридору, кажется, нескончаемому, пока мы не замираем перед дверным проёмом.

— Входи, — он придерживает её для меня, и я исполняю его просьбу.

Сажусь на диван, закидываю ногу на ногу и нервно сжимаю ладони одна в другой.

— В чём дело, Белла? — он садится напротив и словно зеркало повторяет мои движения. От пронзившей боли мне хочется зарыдать в голос: когда-то этот человек был всем моим миром.

— Ты будешь хирургом моего сына и спрашиваешь в чём дело? — стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал, грубо рявкаю я.

— Нашего сына… — бормочет он.

— Нет, моего. Он мой Джейкоб. Только мой… — отрезаю я.

— Хорошо-хорошо, — он быстро идёт на попятную. В этом весь Джейкоб — трус, каких свет ни видывал.

— Я так понимаю, никак нельзя выделить для Энтони другого хирурга?

— Сомневаетесь в моей профессиональности, мисс Мейсен?

— Вы правы, доктор, — усмехаюсь, но смех получается нервным. — Я вам ничуть не доверяю и никогда не буду!

— Не стоит так категорично, Белла, — хмурится он.

— Иди к чёрту, Джейкоб! — кричу я, вскакивая с кресла. — Я ненавижу тебя! И не дай Бог, что-нибудь, — я делаю акцент на данном словосочетание, — произойдёт, я убью тебя своими руками, понятно?

— Беллз…

— Не смей так называть меня! — слёзы вот-вот польются из глаз, и поэтому я стремлюсь быстрее выйти из комнаты.

— Послушай, операция через пять часов. Не доводи меня до белого каления, если хочешь, чтобы всё прошло хорошо! — злостно выпаливает он.