I'm prepared for this
I never shoot to miss
But I feel like a storm is coming
If I'm gonna make it through the day
Then there's no more use in running
This is something I gotta face
(Если риск мне всласть,
дашь ли мне упасть?
Меня готовили к этому —
Мой выстрел всегда попадает в цель,
Но я чувствую, что грядёт буря.
Если я всё-таки переживу этот день,
Смысла бежать больше не будет,
Ведь с этим я должен столкнуться.)
— Добрый вечер, Эдвард.
Карина, на мгновенье прекратив брызгать черной краской на кожаные сапоги своего младшего сына, мило улыбается. Она в простом домашнем платье, в фартуке с масленым пятном снизу, у края, и растрепанной прической: верный знак того, что минуту назад разнимала близнецов.
— Добрый вечер, — Эдвард улыбается, подойдя к своей двери и подмигнув любопытной паре глаз, показывающейся из комнаты. Малышке Нисс нельзя выходить в коридор, когда мама чистит обувь: у нее аллергия практически на все. И так же сильно, как Эдвард свою Беллу, ее отец, Джон, оберегает дочку порой самыми радикальными методами.
— Вынести тебе ключи? — Карина изгибает бровь, отложив баллончик. С интересом смотрит на то, как Каллен роется в своей компьютерной сумке. — Или двери уже не закрываете?
— Я вытребовал у Ключницы дубликат, — хитро заявляет мужчина, выуживая наконец-таки из нижнего кармана пару железок, — теперь понимаю, почему не разрешала снимать их самостоятельно.
— У Ключницы все ветхое. Ключи не стали бы исключением.
— Верю, — хмыкнув, Эдвард легонько болтает своим пропуском в квартиру из стороны в сторону, наглядно демонстрируя соседке правдивость ее слов. Старуха Шэлл — она же Ключница, как зовет ее весь подъезд, а вместе с ним и все съемщики квартир — экономит на всем. И до чертиков боится ограбления, хотя выносить из ее квартирки нечего — в пыль сотрется по дороге.
— Ну все, теперь ты во всеоружии, — Карина ухмыляется, заново распрыскивая краску на ботинки, — совсем перестанете к нам заходить…
— Белла обожает Ниссу, Карин, — утешающе произносит Каллен, удобнее перехватывая пакет с продуктами, который несет вместе с рабочей сумкой, и аккуратно вставляя ключи в замок, — поэтому так просто вы от нас не отделаетесь.
Женщина добродушно улыбается, пригласительным жестом, рукой с обувью, указав на свою дверь:
— Мы всегда вам рады, Эд. Не забывайте заходить на чашечку чая.
— Завтра, хорошо? Я сегодня немного устал.
В глазах Карины сожаление и мягкое понимание. Она вежливо кивает.
— Ну конечно же. В любое время.
И отпускает-таки Каллена в его дом, вернувшись к первостепенному по важности занятию.
Тем временем Эдвард входит внутрь квартиры, осчастливленный мыслью о том, что теперь не нужно тревожить жену громким, пронзительным дверным звонком, от которого всегда пугается. Ей не нужно бежать к двери, можно не отрываться от любимого дела или книжки, а если плохо — не вставать лишний раз. Это только на пользу ее здоровью. Дискуссии и оскорбления от Ключницы того стоили: с Беллой все должно быть хорошо. И уж точно по его вине она ни в коем разе не должна испытывать и малейшего дискомфорта.
Квартира встречает Каллена тишиной. Разуваясь, он вслушивается в нее, готовясь подметить малейшие звуки и определить, чем занята Белла, но не находит ни малейшего ориентира. Чуть напрягается, поставив сумку на журнальный столик, а продукты опустив на пол. Переступает через них, еще в куртке проходя вперед по коридору.
— Я дома, Беллз, — сообщает немым стенам, выглядывая в дверной проем кухни, находящейся к прихожей ближе всего. Но там пусто, даже следов пребывания не видно. К тому же, открыто окно, чего никогда не происходит, если Белла готовит.
В душу мужчины закрадывается удушающее подозрение, и он, нахмурившись, идет в гостиную. Спешит, вернее сказать. Не тратит времени даже на то, чтобы снять куртку.
— Белла!
Но как только переступает порожек, после которого линолеум плавно переходит в деревянный пол, останавливается. Видит жену, свернувшуюся калачиком на неразобранном диване, и сердце бьется ровнее. Ее грудная клетка приподнимается на вдохе и опускается на выдохе. Умиротворение на лице, смешанное с приятным сном, делает свое дело. Унимает всю его тревогу.
Просто спит.
Сам себе качнув головой, Эдвард бредет обратно в прихожую. Снимает куртку, убирает обувь в шкаф, чтобы девушка не споткнулась, оставляет шапку на верхней полке. Затем забирает пакет с продуктами с пола, закрывает дверь на два замка и идет на кухню.
Своего хозяина холодильник встречает блюдом с маринованными говяжьими отбивными и почищенным картофелем. Вот он — обед. На полке рядом с мясом — бутылка молока, почти полная, хотя он зачем-то купил новую. А слева — кефир, который Белла и вовсе не пьет. Но яйца, масло и сыр, слава богу, оказываются не лишними. Принесенные йогурты и творожный десерт, за который Каллен выложил больше всего наличных, занимают собой пустые полки. Теперь видно, что с голоду в этом доме не умирают.
Мрачно хмыкнув самому себе, Эдвард выкидывает пустой пакет в мусорку. Очень надеется на то, что в этом доме умирать не будет никто. И уж точно не в ближайшие лет десять.
За окном пасмурный осенний день, за стеклом капает дождь, который ударяет по подоконнику, не добавляя удовольствия и дальше находиться на кухне. Серо, прохладно и угнетающе. Нет ничего удивительного, что Беллз здесь нет. Эдвард тоже уходит.
