Профессор Влад - [77]

Верхний свет погасили вновь; Гарри зажег свечи, ароматизированные жасмином и лавандой — и обстановка сделалась уютно-интимной. Как вам известно по опыту, коллеги, ничто так не располагает к любовным утехам, как совместный просмотр видеофильма; Гарри, тоже зная об этом и, видимо, боясь, как бы сюжет вечеринки не вышел из намеченного русла, сам занялся расстановкой фигур — поместил на краю дивана Славку, рядом — меня, затем уселся сам, а подле посадил белокурую Катю. Та и не догадывалась, что, обнимая её правой рукой, левой он то и дело поощрительно подталкивает меня в бок. Тщетно!.. Славка пока что и не думал со мной заигрывать; похоже, он был растерян и смущён не меньше моего.

Между делом мы, все четверо, потягивали каждый из своей посуды — кому что нравилось: Катя — шампанское, мы с Гарри — «Хеннесси», а Славка вновь перешёл на пиво. Очень кстати война миров на экране подошла к концу и Гарри поставил другой фильм — жёсткое порно; вполне в духе Влада, подумала я — и тут же выругала себя, что за последний час вот уже третий раз вспоминаю о профессоре Калмыкове, о котором давно и строго-настрого приказала себе забыть. Впрочем, кажется, не я одна в эту минуту боролась с запретными мыслеформами. Судя по той навязчивой целеустремлённости, с которой Гарри уничтожал «Хеннесси», и по тому, как всё чаще подёргивалось его лицо, ему тоже не давали покоя воспоминания об утраченной половине. Видимо, он решил разом с ними покончить, потому что вдруг вскочил с дивана, грубо сдёрнул с него Катю и повлёк её прочь, — и спустя секунду я услышала, как за ними захлопнулась дверь тёти-Зариной спальни.

Теперь мы с моим «суженым» остались наедине. Забавно, но в эту минуту, когда всё вокруг, казалось, так и побуждало нас к сближению, бедняга смутился ещё больше: весь напрягся, вцепился в пустую бутылку и отодвинулся от меня насколько мог. Да я и сама чувствовала себя странновато. Вместо того, чтобы настроить на игривый лад, откровенные сцены фильма предательски напомнили мне о Владе — и я со стыдом чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь; боясь вконец опозориться, отчаянно впилась ногтями в ладони. Несколько минут мы молча сидели бок о бок, нервно вздыхая и стараясь не глядеть на экран; наконец, Славка робко спросил:

— Покурим?..

Я обрадованно кивнула: курить я бросила месяц назад — но сейчас это был единственный шанс как-то разрядить атмосферу тягостной неловкости. Славка сбегал в прихожую, принес мою «шиншиллу» и свою потёртую косуху, в которой обнаружился початый «Кэмел», — и мы, утеплившись, вышли на лоджию: хозяин, с детства остро чувствительный к посторонним запахам, терпеть не мог, когда курили в доме.

Как это часто бывает, новогодние праздники пришлись на оттепель; накрапывал мелкий дождик. Славка, не зная, что сказать, изображал дракона, выпуская дым через ноздри. Я, облокотившись на перила, делала вид, что любуюсь на звезды; увы, на самом деле облака надёжно прятали их этой ночью. Несколько секунд прошло в молчании. Мимо пролетела падающая звезда. Конечно, то был всего-навсего окурок, брошенный нерадивым соседом, но я всё равно успела загадать желание, которое, как и принято в новогоднюю ночь, исполнилось в ту же секунду: Славка осторожно и хитро покосился на меня и ухмыльнулся.

— Хочешь, научу тебя курить очищенным способом? — спросил он.

Я кивнула. Затянувшись, альбинос обнял меня за плечи — и, обхватив огромными скользкими губами мой рот, медленно выпустил туда отфильтрованную его лёгкими порцию дыма. Мужественно сглотнув полученное, с трудом сдерживая разбирающий меня… смех? — нет, кашель! — я выдохнула то, что осталось, прямо в лицо своему новому бойфренду, который по неопытности не успел отстраниться — и ещё несколько секунд мотал головой, зажмурившись, словно пытался выжать из-под век евший их дым. Проморгавшись, он улыбнулся мне сквозь слёзы — восторженно и чуть глуповато, — и ещё несколько секунд мы разглядывали друг друга и счастливо ухмылялись, радуясь, что начало положено.

— Вообще-то это мой первый поцелуй, — нарушил молчание Славка. — А у тебя?..

Вопрос этот, по некоторым причинам личного характера, я решила оставить без ответа; но мне вдруг пришло в голову, что в словах альбиноса содержится кой-какая логическая нестыковка:

— А кто же тогда научил тебя так курить? — поинтересовалась я. Славка осклабился.

— Сосед, — ответил он и глупо заржал. Я удивилась:

— Гарри?!

Славка заржал ещё сильнее.

— От него дождёшься. Да нет, другой сосед. Сверху, — он ткнул пальцем в закопчённый потолок лоджии.

— Что «сверху»? — спросил Гарри, раздвигая изнутри тёмно-бордовые, цвета тёти-Зариного борща, шторы и всовывая голову в форточку; он был весел, и лицо его больше не дёргалось. — О-о, вижу, вы тут уже нашли общий язык…

— Мы целовались без языка, — возразил Славка и заржал снова. Гарри внимательно посмотрел на меня, одобрительно покивал головой и погрозил пальцем: второе логическое несоответствие за последнюю минуту. Мне вообще начинало казаться, что мужчинам свойственна некоторая нелогичность в поведении…

Впрочем, я и сама была уже не в том состоянии, чтобы требовать от происходящего логики.