Кони за окном - [5]
Дочь(соглашаясь на один из их старых ритуалов). Ладно. Рассказывай.
Отец. Я не стану рассказывать, если ты не будешь задавать вопросы.
Дочь. Расскажи, как ты познакомился с мамой.
Отец(капризничая). Я не стану ничего рассказывать. Это ни к чему. Не хочу, чтобы ты об этом знала.
Дочь. Ну папочка, ну пожалуйста, расскажи, как ты познакомился с мамой…
Отец. Очень просто. Я увидал ее в бакалейной лавке. Она покупала там банки с повидлом.
Дочь. Сколько?
Отец. Пятнадцать штук.
Дочь. Зачем ей было столько повидла?
Отец. Именно этот вопрос я ей и задал. Я догнал ее на улице и спросил: «Мадемуазель, что вы собираетесь делать с таким количеством повидла?»
Дочь. А она?
Отец. Она смерила меня таким взглядом, будто я крыса из крыс, мерзкий таракан, гнусный маньяк.
Дочь. А ты?
Отец. Я был сержантом!
Дочь. А она?
Отец. Она села в трамвай. Я за ней. Через шесть недель мы поженились. А еще через шесть недель началась война. Великая война.
Дочь. Великая война…
Отец(безнадежно). Нет, нет, нет! Задавай вопросы!
Дочь. Вы победили?
Отец. Черт! Эти сволочи разбили нас в последний момент. Но это неважно. Все равно нас было больше и мы были лучше обучены. В наши дни военная подготовка уже не та что раньше. Не подготовка, а чушь собачья. И все вокруг только и делают, что ворчат… Даже кондукторы в трамваях ворчат… Они все посходили с ума… им всем не хватает подготовки…
Дочь. Идем, полежи немного. Так будет лучше для твоего кресла… Иногда пружины нужно отпускать.
Отец(в трансе). Я тебе уже показывал свой почетный крест с двумя перекладинами? Знаешь, как сложно было в то время заслужить крест с двумя перекладинами? Теперь-то такие кресты всем раздают…
Дочь. Хочешь, я выключу лампу? У тебя глаза болят. С больными глазами сложней уснуть.
Отец. Я тебе уже показывал свой крест с тремя перекладинами? Знаешь, как сложно было в то время заслужить крест с тремя перекладинами? Теперь-то такие кресты всем раздают.
Дочь. Хочешь, я сниму с тебя ботинки? Нехорошо спать в ботинках. Они тяжелые, они тянут тебя ко дну.
Отец. Я тебе уже показывал свой крест с четырьмя перекладинами? Знаешь, как сложно было в то время заслужить крест с четырьмя перекладинами? Всего десять человек выжили в сражении при Трапезунде, и только один получил крест с четырьмя перекладинами. (Задыхаясь от возмущения.) Почему? Почему? Почему?
Дочь. Идем, папа, хватит… дай мне свои кресты, я уберу их в шкаф.
Отец. Не дам! Оставь меня в покое! Я буду спать в них!
Дочь. Ты подхватишь насморк. Когда-нибудь ты простынешь с таким количеством железа на груди.
Отец. Ты, правда, злая. Об этом я тоже расскажу мадам Хильде… Завтра же к ней пойду…
Дочь. Смотри какие у тебя дыры в одежде из-за этих крестов.
Отец. Знаешь, как мне удалось спастись в сражении при Трапезунде? Знаешь? Откуда тебе знать? Ничего ты не знаешь.
Она приносит стул и ставит его рядом с отцом.
Дочь. Ты знаешь, что я знаю.
Отец. Нет, нет, нет! Задавай вопросы.
Она приносит таз и ставит его на стул.
Дочь. Ладно, как?
Отец. Вплавь.
Она ищет кувшин, подходит к крану, наполняет кувшин горячей водой. Наливает воду в таз.
Дочь. Вплавь?
Отец. Да, черт возьми! Я всю ночь плавал среди рыхлых раздувшихся трупов. Сегодня я взглянул на реку… И мне показалось, на ней все еще качаются тени.
Она встает на колени перед отцом.
Отец(по-прежнему глядя в пустоту, моет волосы дочери). Иди сюда, Изабелла, я научу тебя плавать. Сначала нужно привыкнуть к воде. И к воздуху. И к огню. И к земле. Потому что ты должна научиться плавать где угодно, даже в этом перевернутом с ног на голову мире. Видишь, какими хрупкими стали обычные вещи в наши дни, такими хрупкими… Все потому, что им не хватает согласованности, понимаешь? А без этого невозможно удержаться на плаву. Видишь, как все тонет, видишь, как нас засасывают водяные часы. Ты должна оставаться на плаву, ты это знаешь… У тебя есть вода?
Отец перебирает мокрые волосы дочери. Время от времени окунает ее голову в таз. Она послушно соглашается со всеми капризами отца.
Дочь. Целый кувшин.
Отец. Чистый?
Дочь. Да.
Отец. Глубокий?
Дочь. Да.
Отец. В нем темно?
Дочь. Да.
Отец. Ты боишься темноты, Изабелла?
Дочь. Нет.
Отец. Это хорошо. Самое худшее для пловца — бояться черной воды.
Дочь. Я не боюсь воды. Я боюсь воздуха. Скажи, папа, в воде есть воздух?
Отец. Дитя мое, мы не можем этого знать наверняка. Нужно выпить всю воду в кувшине. Тогда ты узнаешь, есть ли в ней воздух.
Дочь. Я не хочу столько пить.
Отец. Нужно выпить всю воду там, где ты собираешься плавать. Только так можно стать хорошим пловцом.
Дочь(вдруг устав, встает). Уже поздно. Хочешь, я закрою шторы? Иначе дом заполонят насекомые.
Дочь катит кресло-каталку к двери. Свет приглушается.
Отец. Нет! Еще… Еще… Еще… (Эхо его голоса в коридоре.) Ты выпила воду? Теперь ты должна подождать… Это самое лучшее, что ты можешь сделать… Умеющий ждать спасется… Когда ты ждешь, твой мозг отдыхает… Кто отдохнул, тому легче ждать… Чем лучше ты отдохнул, готовя себя к ожиданию, тем легче смотришь на вещи… Но ждать… лучше в одиночестве… Мадам Хильда не хотела ждать в одиночестве… Мадам Хильда не хотела ждать в одиночестве, это ускорило ее конец… Кто не умеет ждать в одиночестве, тот не достоин ожидания… Лучше всего ждать в темноте… Спасется имеющий черные бархатные шторы… он может ждать в темноте когда угодно… когда угодно…
…Как-то утром саксофонист, явно перебравший накануне с вином, обнаруживает в своей постели соблазнительную таинственную незнакомку… Такой завязкой мог бы открываться бытовой анекдот. Или же, например, привычная любовная мелодрама. Однако не все так просто: загадочная, нежная, романтическая и в то же время мистическая пьеса Матея Вишнека развивается по иным, неуловимым законам и таит в себе множество смыслов, как и вариантов прочтения. У героя есть только девять ночей, чтобы узнать странную, вечно ускользающую девушку — а вместе с ней и самого себя.
Матей Вишнек (р. 1956), румынско-французский писатель, поэт и самый значительный, по мнению критиков, драматург после Эжена Ионеско, автор двадцати пьес, поставленных более чем в 30 странах мира. В романе «Синдром паники в городе огней» Вишнек уверенной рукой ведет читателя по сложному сюжетному лабиринту, сотканному из множества расходящихся историй. Фоном всего повествования служит Париж — но не известный всем город из туристических путеводителей, а собственный «Париж» Вишнека, в котором он открывает загадочные, неведомые туристам места и где он общается накоротке с великими тенями прошлого — как на настоящих Елисейских полях.
Номер открывает роман румынского драматурга, поэта и прозаика Матея Вишнека (1956) «Господин К. на воле». Перевод с румынского (автор известен и как франкоязычный драматург). Вот, что пишет во вступлении к публикации переводчица Анастасия Старостина: «У Кафки в первых строках „Процесса“ Йозефа К. арестовывают, у Вишнека Козефа Й. выпускают на волю. Начинается кафкианский процесс выписки из тюрьмы, занимающий всю книгу. „Господин К. на воле“, как объясняет сам Матей Вишнек, это не только приношение Кафке, но и отголоски его собственной судьбы — шок выхода на свободу, испытанный по приезде в Париж».
Автор этой книги Леонгард Франк хорошо известен советским читателям по многочисленным переводам его произведений на русский язык и на языки народов Советского Союза. В нашей стране давно оценили и полюбили его как талантливого прозаика и публициста, как одного из крупнейших представителей немецкого критического реализма. Однако Л. Франк писал не только романы, повести, рассказы, публицистические статьи и очерки. Он творил и для сцены. В Германской Демократической Республике в 1959 году — в качестве дополнения к шеститомному собранию его прозаических сочинений — был выпущен однотомник пьес Леонгарда Франка. Драматические произведения Л.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Из Парижа [=Где ты?]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Четверо путешественников, в надежде на новую жизнь, уезжают в Париж. Однако, сбежав от одних проблем, герои приобретают другие.
«Иван и Сара» — пьеса о двух сумасшедших — немолодых русских актеров, — опрокинутых в новые обстоятельства жизни — в эмиграцию. В израильскую жизнь с ее древней героикой и современной эротикой смогут вписаться люди новые, полные сил, не знающие страха. Но как в нее вписаться двум немолодым репатриантам из России, мыкающимся на обочине этой чужой реальности, пронизанной солнцем и автоматными очередями? Они очень надеются, что их увидят и оценят коллеги из израильских театров. Нет денег, нечего есть и нечем платить за квартиру; сын служил в армии и куда-то исчез; они его ищут по всей стране и в чужой стране, без языка, они на дому репетируют сценки из спектаклей, в которых они когда-то играли… — несмотря ни на что.Пьеса посвящена особой, несгибаемой, вечной людской особи — Артистам.«Иван и Сара» — диалог любящих душ за мгновение до разрыва.
Сюжет пьесы основан на реальных событиях. На одном из заводов, в целях повышения производительности труда, была отключена система безопасности. В результате пресс раздавил одного из рабочих. Его молодая вдова — главный герой этой истории. Пытаясь добиться справедливости, она начинает борьбу против системы.«…Это пьеса с активной гражданской позицией, поэтому очень важен вопрос — с кем ее ставить — резонирует ли она с труппой. В нашем случае ответ — да. Чем больше мы работаем над ней со студентами, тем больше она всем нравится.В пьесе чувствуется влияние Брехта — на мой взгляд, ключевой фигуры театра 20-го века, гораздо в большей степени повлиявшей на современный театр, чем мы привыкли признавать.
Вильям Шекспир - великий английский драматург, поэт и актер. Его творчество является вершиной мировой драматургии. Произведения Шекспира на протяжении вот уже четырех веков имеют поистине безграничную власть над сердцами миллионов читателей во всем мире. Язык его трагедий, комедий и сонетов стал языком великой английской литературы.