Китовый ус - [96]

— Можно, я еще раз позвоню?

— Надеюсь, не сегодня? — уточнил и улыбнулся собственному остроумию Виктор Михайлович.

— Нет-нет, не сегодня, — успокоила она и снова попросила: — Можно?

— Буду рад, — разрешил Виктор Михайлович и с опозданием подумал, как легкомысленно, неосмотрительно и даже глупо пошел на знакомство — его могли разыгрывать, и завтра же загуляет по заводоуправлению сплетня: приезжий москвич, этот Балашов, в отношении женского пола весьма, весьма коммуникабелен, контактен… Он услышал даже интонацию, с какой это все говорилось где-нибудь на женском перекуре.

— Спасибо большое! — еще более жизнерадостно поблагодарила она. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, — ответил Виктор Михайлович, но пожелания эти достались уже коротким гудкам.

Он лежал, сцепив пальцы над головой, и размышлял. В конце концов он живой человек, подумал он, как бы полемизируя с невидимым оппонентом, который из абстрактной туманности приобретал обличье его бывшей жены. Да, это она говорила: «Виктор, ты способный образованный, порядочный в своем роде человек. Тебе можно даже присвоить знак качества, но ты не живой, а консервированный, причем консерва диетическая! А этот деликатес мне не по вкусу!» Да, у него были женщины, но все они как-то быстро девались куда-то, избегали встреч, к чему Виктор Михайлович относился равнодушно и расставался с ними всегда с чувством облегчения. В последний год он ни с кем не встречался, работая над докторской. Хотя, между прочим, мысль о женитьбе не покидала его, она была только отодвинута на задний план, на потом, и после защиты Виктор Михайлович предполагал вернуться к этому вопросу. Жениться ему надо было — холостяцкий образ жизни не являлся оптимальным. Во-первых, он знал результаты исследования, которые показывали, что наименьшая продолжительность жизни, при всех других равных условиях, — у холостых одиноких мужчин, никогда не женившихся или живших в браке непродолжительное время. Во-вторых, холостяцкий образ жизни неоптимален с чисто физиологической точки зрения. В-третьих, всякий организм должен дать жизнь новому организму — так природа решила, не очень, правда, оптимально, проблему бессмертия. Для этой миссии у Виктора Михайловича был как раз оптимальный возраст. К проблеме продолжения рода он относился не инстинктивно, а совершенно разумно, как, например, электронно-вычислительные машины третьего поколения рассчитывали параметры своих детей — ЭВМ четвертого поколения.

Испытав неудачу в первом браке, Виктор Михайлович не однажды размышлял, каким образом избежать ошибки во второй раз. Он сожалел о том, что у нас в этом деле кустарщина, каждый по своему разумению выбирает спутника жизни, словно обществу совсем безразлично, каким образом складываются отдельные разнополые индивидуумы в обоеполые семьи. Во многих странах брачные конторы не только печатают объявления в специальных бюллетенях, но и поставили дело на научную основу. Однажды в Соединенных Штатах Виктора Михайловича пригласили на студенческий бал и предложили ему довольно объемистую анкету, отвечая на которую он должен был приблизиться к своему идеалу партнерши на этот вечер. Ответы затабулировали, ввели в электронно-вычислительную машину, и меньше чем через минуту машина выдала ответ — «13—51».

«Ваша партнерша сидит за тринадцатым столом на пятьдесят первом месте», — сказали устроители бала и вписали в его пригласительный билет эту цифру, присвоив ему номер 13—52.

Затем устроители, учитывая, что он все-таки гость, которому досталась неприятная для американцев первая цифра партнерши, попросили машину дать второй вариант — Виктор Михайлович стал партнером мисс 17—67. Еще не видя партнерши, Виктор Михайлович, пользуясь положением гостя, решил проверить возможности машины и попросил аннулировать результаты, чтобы партнерша сама выбрала его.

«О’кэй! — сказали американцы, догадавшись, что гость решил опробовать их систему из чисто научного интереса. — Вы теперь мистер 15—58, ваша дама сядет на место 15—57».

Мисс 17—67, симпатичная, с приятной улыбкой шатенка двадцати трех лет, выпускница кибернетического факультета, пятый размер бюста, талия в пределах от 45 до 50 сантиметров, окружность бедер — от 80 до 90 сантиметров, уже мило щебетала с молодым человеком, который сидел на его, 17—68, балашовском месте. Ему разъяснили, что машина только советует молодым людям обратить внимание друг на друга, а уж все остальное, нравиться или не нравиться, — дело сторон.

Зато мисс 13—51, судя по всему, была обречена на одиночество в этот вечер и вообще на всю дальнейшую жизнь. Размеры были те же, но это была редкозубая, непривлекательного вида азиатка, должно быть китаянка, с настолько толстыми стеклами очков (Балашов, будучи сам близоруким, допустил в своих ответах возможность, что партнерша может носить очки), что ее узкие глаза казались огромными и злобными. «Сова» — немедленно дал мистер 15—58 прозвище мисс 13—51.

Он сел на свое место, заказал довольно слабый и дешевый коктейль и, посматривая на танцующую молодежь, на музыкальный ансамбль, состоявший исключительно из негров, наблюдал за поведением мисс 13—51. Она нервно курила, выпуская клубы дыма, как неисправная котельная, то и дело прикладывалась к напиткам. Наконец она, взяв сумочку не за ручку, а за верх, так, что петля наплечного ремня едва не касалась пола, пошла к выходу. Мистер 15—58 почувствовал себя здесь лишним, особенно после того, как ему предложили еще коктейль, а он боялся, хватит ли у него денег рассчитаться хотя бы за предыдущий. Негр-официант, нагловатый малый, почуяв его затруднительное положение, спросил, мол, если вам не нравится этот возьмите покрепче, и старался, несмотря на протесты мистера 15—58, приземлить на стол какой-нибудь напиток. Балашов вспомнил, что мистер 15—58 должен рявкнуть на наглеца, иначе от него не отделаться. Мистер 15—58 не рявкнул, но сказал довольно крепко и определенно, после чего официант немедленно согнулся в дугу и сделал сразу шаг назад, как боксер на ринге после команды судьи «брэк».