Китовый ус - [72]
— Миронович я. А фамилия — Бакулин.
— Так все тебе понятно, товарищ Бакулин?
— А что тут непонятного. Работа — она и есть работа. Дороже ее, работы, сейчас ничего нет!
— Да, повезло тебе и твоим дружкам, — согласился Роман Павлович. — И выпить на радостях не на что?
— Куда нам, — снова помрачнел Тихон, подумав, видимо, что подрядчик требует на магарыч.
— Ну, ладно. Выручу я вас, — сказал Роман Павлович и достал бумажник. — Вот в виде задатка даю тебе на ведро водки и на селедку. Выпьешь с артелью за мое здоровье и за свою удачу. И расписку напишешь. Мне — начальнику участка — Ивану Антоновичу Киселеву. А впрочем, зачем расписка, держи без нее, потом сочтемся, — и Роман Павлович широким жестом вложил в руку Тихона Бакулина все свои деньги, которые привез из Донбасса.
— Благодарствуем, Иван Антонович, — согласился Тихон.
— То-то, товарищ Бакулин, — подтвердил Роман Павлович, — со мной не пропадешь. Через час я подойду сюда, чтоб список был составлен, и поедем на место стройки. Покажу, что надо делать.
Как и положено начальству, Роман Павлович задержался и, прежде чем подойти к грабарям, посмотрел внимательно — нет ли среди них кого-нибудь из знакомых. На счастье, таких не нашлось. Грабари уже подвыпили на его деньги, встретили Романа Павловича как отца родного, и он не погнушался чаркой. «На свои ведь кровные пью, мать-перемать», — подумал Роман Павлович и поехал вместе с Тихоном на бугор.
Утром Роман Павлович увидел на вершине бугра десятки людей с подводами. Внизу, у подножья, стояла хата Донцовых, так что задерживаться дома ему не было никакого смысла. Сказав жене, что она, если станет трудно, пусть продаст корову, Роман Павлович уехал в Донбасс. «Пусть хоть каким-нибудь делом займутся, человек без дела ржавеет», — думал Роман Павлович в поезде и усмехался, представляя, что будет с грабарями, когда узнают, как их околпачили.
Потом ему рассказывали, что Тихон, ожидая начальника, который на несколько дней уехал в столицу — в Харьков, вместе с артелью развозил бугор недели две…
«Глупый был народ», — думает сейчас Роман Павлович.
После войны этот бугор грузили экскаваторами лет двадцать, ветку железнодорожную к нему провели, вы везли песка миллионы тонн, но большая его половина, в том числе и вершина, где трудилась артель Тихона, так и осталась нетронутой. Правда, посадили на нем сосны — уже и лес стоит, шумит хвоей…
Роман Павлович свернул цигарку, закурил. По дороге проехал грузовик, груженный полосатыми, блестящими на солнце арбузами. «А кавунчика бы сейчас, холодненького, сахарного, было бы в самый раз», — подумал он, и его полудремлющий мозг осеняет вдруг мысль.
— Эй, хлопцы! — кричит он футболистам и манит рукой. — Идите быстренько сюда. Ну, кто быстрее, тому первому что-то скажу…
Мальчишки бегут к нему наперегонки, окружают его, запыхавшиеся, загорелые, со сбитыми в кровь ногами. И правнук Роман прибежал, смотрит нетерпеливо на прадеда.
— Всем говорить или, может, одному правнуку Роману, а? — спрашивает Роман Павлович.
— Нет, деда, всем говорите! Зачем тогда бежали!
— Всем, дедушка, говорите, — просит и правнук.
— Так вот, сейчас тетка шла одна и сказала: возле Капитоловского моста опрокинулась машина с кавунами. С прицепом. Там кавунов этих видимо-невидимо. Люди берут, сколько кто может донести. Может, сбегали бы туда, а, ребята?
Мальчишки срываются с места — одурачить их легко, и мчатся по домам за сетками под кавуны. Все уже, наверно, забыли, что Роман Павлович умеет врать. Но слух пущен, и Роман Павлович почти тут же забывает о своей шутке, как вдруг видит, что к Капитоловскому мосту спешат и взрослые.
— Куда это народ бежит? — кричит Роман Павлович.
— Да возле Капитоловки машина с кавунами опрокинулась…
— А… — вспоминает Роман Павлович, и самое поразительное, что он поднимается со скамеечки и тоже идет туда. «А что, если вдруг она там на самом деле опрокинулась?» — думает он.
В ХОРОШИЕ РУКИ
Федору Хруслову вскоре после Нового года срочно понадобился котенок, маленький, ласковый и, главное, чистый котенок, потому что нужен был не самому Федору Хруслову, а его шестилетнему сыну, Максимке, который только что перенес серьезную и сложную операцию. Жена Хруслова, когда Максимка каждое утро напоминал отцу о своей мечте, а каждый вечер расстраивался, увидев, что тот опять пришел без котенка, категорически предупреждала: только чистого, не дай бог царапнет ребенка и занесет какую-нибудь инфекцию. Насчет того, что царапнет — никто не сомневался: летом Максимка гостил у бабушки, был там котенок… Не обижал он его, но ходил с поцарапанными руками — играли вместе, а у котенка коготки острые.
Если бы не это обязательное условие — чистый, Хруслов нашел бы котенка немедленно. Поехал бы в Кузьминки, где они раньше жили, там под каждым домом этих котят любой масти-колеру… Это в новом районе подвалы еще не обжиты. Федор спрашивал у знакомых, у сослуживцев в гараже. Котят, как назло, ни у кого не было. К тому же стоял январь, в этом месяце их, говорят, вообще не густо. Да были еще морозы — двадцать пять — тридцать градусов, никто и на Птичий рынок не выносил. У них долго не было неотложной нужды заводить дома животных, хотя Максимка их любил. Купил Хруслов как-то аквариум с рыбками, но сын к ним быстро охладел, и рыбки заболели. Держать собаку им было почти невозможно — Федор часто уезжал в командировки на одну-две недели, Галине тут уж было не до собаки: утром надо отвести Максимку в сад, отработать смену на фабрике, после работы забежать в магазины, взять сына домой, справиться с домашними делами. И это в лучшем случае, если дома все нормально, а Максимка часто болел, и тогда жена совсем не выходила из дому, просила соседок или присмотреть за ребенком, пока она сбегает в магазин, или же принести продуктов… Нет, собака никак не вписывалась в быт Хрусловых. Ее нужно каждый день выгуливать, к тому же им, выросшим в деревне, всегда было жалко городских собак, живущих без свежего воздуха, на каких-то подстилочках, без собачьих радостей, которые предоставлял деревенский простор. «Максимке вместо четвероногого друга нужна двуногая сестричка. Собака — тот же ребенок», — сказала как-то Галина, и Хруслов больше не поддерживал Максимкины разговоры о собаке.
