Китовый ус - [100]

— Разумеется.

— Почему «разумеется»? — выкрикнул Быстров. — А если ее нет, не существует в природе и она является просто фигуральным, образным выражением газетчиков, а множество людей с умным, точнее, наукообразным видом стремится доказать нам, что она есть? Вам не кажется, что все это от лукавого? Вдуматься хорошенько — бред сивой кобылы, весьма тщательно подмалеванная старая, как мир, технократическая идея. Простите, да с чем ее кушать, революцию вашу-то, а?

— Иван Иванович, вы серьезно отрицаете существование научно-технической революции? — спросил, чтобы удостовериться в услышанном, Виктор Михайлович.

— Революции — да…

— Очень опрометчиво, — заметил вальяжно Виктор Михайлович. — Научно-техническая революция оказывает колоссальное влияние на жизнь современного общества. Как же это можно отрицать? Впрочем, такой подход не нов, его на Западе используют мелкобуржуазные радикалы.

— Оставим радикалов в покое, — поднял руку Быстров, как бы гася разгорающийся спор. — Хотите, я вам расскажу краткую историю вопроса. В моем, естественно, понимании. Лет двадцать назад, с вашей точки зрения можно сказать в доэнтээрреволюционное время, помнится, разгорелась одна жаркая дискуссия: «физики» или «лирики». Изломали множество копий, израсходовали фантастическое количество бумаги, отняли миллиарды часов времени у людей, чтобы прийти к выводу: и те, и другие — главные и важные. Однако научно-технократическая мысль не дремала — подсунула то же самое, только в другой обложке: научно-техническая революция — нате вам, а ну-ка, кто в контрреволюционеры готов рядиться? И, как водится, пошла писать губерния — всё стали рассматривать с точки зрения так называемой эпохи НТР. Литература эпохи НТР, живопись эпохи НТР, только вот, кажется, до балета еще не дошли, но и там, говорят, пробивают что-то эдакое научно-технически революционное. Скажите, откуда такая амбиция? Вас что, не удовлетворяет термин «научно-технический прогресс»? Ведь прогресс-то никто не отрицает, хотя к нему тоже надо подходить диалектически.

— Вы имеете в виду ущерб окружающей среде?

— И это — тоже! — выкрикнул Быстров. — Здесь мы, пожалуй, подошли к тому критическому, но и с другой стороны отрадному моменту, что стали задумываться: как вообще спасти Землю и как спасти себя, человечество.

— Но ведь одной из задач научно-технической революции, — Виктор Михайлович не без удовольствия выделил голосом три последних слова, — как раз и является поиск путей восстановления окружающей среды, принципиально новых способов обеспечения энергетических потребностей, рационального использования природных ресурсов. Если сегодня наш дом, земной шар, довольно загрязнен, так виноваты не научно-технические достижения, а наше незнание, головотяпство. Нельзя сбрасывать со счетов и порочную систему хозяйствования в капиталистическом мире, именно НТР обостряет в нем противоречия. Кроме того, Иван Иванович, отрицая огульно достижения научно-технической революции, хотите вы этого или не хотите, но умаляете достижения нашей страны в научно-технической области, роль научно-технической интеллигенции в экономической и духовной жизни страны, — разошелся Виктор Михайлович. — Я знаю, с какой жадностью эта интеллигенция интересуется литературой и искусством, вообще гуманитарными дисциплинами. Это весьма образованный и культурный народ…

— Все это, можно считать, так, но я не пойму — при чем здесь все-таки научно-техническая революция? Почему вы нередко заявляете: дескать, это результат научно-технической революции, и это, и это, нередко присваивая то, чего мы добились благодаря социальной революции, революции Октябрьской? Не кажется ли вам, что, скажем, и теория конвергенции в связи с НТР — должно быть, изготавливается на одной и той же кухне. В эпоху НТР, мол, сглаживаются противоречия между двумя системами, не играют уже такой роли национальные особенности, хотя истинная здесь цель — как раз разжечь национализм. Мне кажется, что нас с вами какие-то молодцы хотят околпачить, и ловко, очень ловко! В нашей среде есть прямо-таки ультраэнтээрреволюционеры, которые не прочь механизировать, автоматизировать или вовсе эвээмизировать духовную жизнь. Заставляют машину писать стихи, писать музыку…

— И пишет стихи машина, и музыку пишет! — разгорячился Виктор Михайлович.

— Да, да, стихи! Но какие?

— Пожалуй, не хуже многих, которые печатаются.

Иван Иванович приумолк, плеснул в рюмки коньяку и с лукавой улыбкой спросил:

— Значит, в будущем машины, когда станут совершеннее, станут писать стихи еще лучше?

— Безусловно, — ответил Виктор Михайлович, настораживаясь.

— Говорят, сейчас у американцев есть более совершенные машины, чем у нас. Да?

Виктор Михайлович не ответил, но кивнул.

— Стало быть, — закричал победно Иван Иванович, — сейчас американские машины могут писать русские стихи лучше наших? Хах-ха-ха! — забегал он по кабинету, взявшись руками за голову. — Вы меня убедили! Хах-ха-ха! Да понимает ли ваша машина, что есть стихи, а есть поэзия! Это же не одно и то же! Хах-ха-ха!

— Папа! Папа, что с тобой? — вошла с подносом Лада. — Папа, успокойся, это же неприлично — так себя вести!