Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая - [14]

— Это вовсе не шутка, полковник. Неужели, по-вашему, я настолько безрассуден, что пускаюсь в путь без разведчиков, да еще если вокруг полно таких опытных и бдительных солдат, как ваши республиканцы?

С минуту Ролан хранил молчание, но затем с сомнением в голосе продолжил:

— Помнится, генерал, вы говорили мне, что если я захочу увидеть ваших бойцов, то достаточно будет сказать вам об этом. Так вот, я хочу увидеть их.

— Всех или только часть?

— Сколько, по вашим словам, вы их взяли с собой?

— Триста.

— Что ж, я хочу видеть сто пятьдесят.

— Стой! — скомандовал Кадудаль.

Приложив руки к губам, он издал уханье неясыти, а затем крик совы, причем уханье неясыти понеслось направо, а крик совы — налево.

Стоило раздаться последним звукам жалобного зова, и в то же мгновение по обе стороны дороги появились фигуры людей, которые, перепрыгнув через канаву, отделявшую лесную поросль от дороги, выстроились двумя шеренгами возле всадников.

— Кто командует справа? — спросил Кадудаль.

— Я, генерал, — ответил один из крестьян, шагнув вперед.

— Кто ты?

— Усач.

— Кто командует слева? — спросил генерал.

— Я, Поющий Зимой, — ответил другой крестьянин, в свой черед делая шаг вперед.

— Сколько с тобой людей, Усач?

— Сто, генерал!

— А сколько с тобой, Поющий Зимой?

— Пятьдесят.

— Всего, выходит, сто пятьдесят? — спросил Кадудаль.

— Так точно, — в один голос ответили бретонские командиры.

— Вы столько и хотели видеть, полковник? — с улыбкой спросил Кадудаль.

— Да вы волшебник, генерал!

— О нет! Я всего лишь бедный шуан, несчастный бретонец, как и все мы. Но я командую войском, где каждый своим умом отдает себе отчет в том, что он делает, где сердце каждого бьется во имя двух великих нравственных правил, на которых зиждется мир, — во имя религии и монархии.

Затем, повернувшись к своим бойцам, он спросил:

— Кто командует авангардом?

— Лети-Стрелой, — ответили оба шуана.

— А арьергардом?

— Патронташ.

— Значит, мы можем спокойно продолжать путь? — спросил у шуанов Кадудаль.

— Как если бы вы шли к обедне в церковь собственной деревни, — ответил Лети-Стрелой.

— Тогда едем дальше, — промолвил Кадудаль, обращаясь к Ролану.

Затем, повернувшись к своим бойцам, он скомандовал:

— Расходитесь, ребята!

В то же мгновение шуаны перепрыгнули канаву и скрылись из виду.

Еще несколько секунд раздавался хруст веток в лесной поросли и слышались шаги бойцов, пробиравшихся сквозь кусты, затем все стихло.

— Ну что, — спросил Кадудаль, — теперь вы понимаете, что с подобными бойцами мне не стоит бояться ваших синих, какими бы храбрыми и ловкими они ни были?

Ролан молча вздохнул. Он был совершенно того же мнения, что и Кадудаль.

Всадники продолжили путь.

Не доезжая примерно одного льё до Ла-Трините, они увидели на дороге какую-то темную точку, которая по мере приближения быстро увеличивалась в размерах.

Внезапно она остановилась.

— Что это такое? — спросил Ролан.

— Человек, — промолвил Кадудаль.

— Это я вижу, — отозвался Ролан. — Но кто он?

— По быстроте его движения вы могли бы догадаться, что это гонец.

— А почему он остановился?

— Да потому, что заметил трех верховых и не знает, идти ему вперед или повернуть назад.

— Что же он будет делать?

— Он ждет, прежде чем принять решение.

— Чего же?

— Сигнала, черт возьми!

— Он ответит на этот сигнал?

— Не только ответит, но и подчинится ему. Чего вы хотите? Чтобы он шел вперед, повернул обратно или отскочил в сторону?

— Я хочу, чтобы он пошел вперед, — сказал Ролан. — В этом случае мы узнаем, какие вести он несет.

Бретонский генерал стал так искусно подражать голосу кукушки, что Ролан невольно начал оглядываться по сторонам.

— Это я, — сказал Кадудаль, — не озирайтесь.

— Так гонец направится к нам? — спросил Ролан.

— Мало того, он уже направился.

И в самом деле, гонец ускорил шаги и быстро приближался; через несколько минут он уже стоял перед своим генералом.

— А, это ты, Идущий-на-Штурм?! — воскликнул генерал.

Он наклонился, и гонец что-то прошептал ему на ухо.

— Меня уже предупредил об этом Благословенный, — ответил ему Жорж.

Обменявшись несколькими словами с Идущим-на-Штурм, Кадудаль дважды передразнил крик филина и один раз — совы. Уже через минуту он оказался в окружении трехсот своих бойцов.

— Скоро мы будем на месте, — сказал Кадудаль, обращаясь к Ролану, — однако нам надо сойти с главной дороги.

За деревней Тридон отряд двинулся полем, как и сказал Кадудаль, и, оставив Ванн слева, достиг Трефлеана. Но, вместо того чтобы проехать через это селение, бретонский генерал взял влево от дороги и добрался до опушки небольшого леса, тянущегося от Гран-Шана к Ларре.

После того как отряд покинул главную дорогу, все бойцы Кадудаля сплотились вокруг него.

Кадудаль, казалось, дожидался новых известий, прежде чем решиться на дальнейшие действия.

Над Трефлеаном и Сен-Нольфом забрезжил сероватый свет. Это были первые проблески наступающего дня, однако поднимавшийся над землей густой туман не позволял ничего видеть дальше пятидесяти шагов.

Внезапно шагах в пятистах раздалось пение петуха.

Жорж стал прислушиваться; шуаны переглянулись, посмеиваясь. Петух запел снова, на этот раз ближе.

— Это он, — сказал Кадудаль, — отвечайте!