Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая - [15]

В трех шагах от Ролана послышался собачий вой, передразненный настолько похоже, что молодой человек, хотя и предупрежденный словами Жоржа, стал искать глазами животное, издававшее эти жалобные и тоскливые звуки. В ту же минуту стало видно, как среди тумана движется какой-то человек, быстрым шагом направлявшийся к обоим всадникам.

Кадудаль сделал несколько шагов ему навстречу и приложил палец к губам, призывая этого человека говорить тише.

— Ну что, Терновник, — спросил Жорж, — они попались?

— Как мышь в мышеловку. Если вы пожелаете, генерал, ни один из них не вернется в Ванн.

— О, меня это вполне устроит! Сколько их?

— Сто человек, и командует ими лично генерал Харти.

— Сколько повозок?

— Семнадцать.

— Далеко они отсюда?

— Пожалуй, три четверти льё будет.

— По какой дороге они следуют?

— По той, что ведет из Гран-Шана в Ванн.

— То, что нужно!

По знаку Кадудаля к нему подошли четверо его заместителей — Золотая Ветвь, Идущий-на-Штурм, Лети-Стрелой и Патронташ.

Генерал отдал им указания, каждый в свой черед ответил криком совы и скрылся в тумане, взяв с собой по пятьдесят бойцов.

Туман становился все гуще, и эти пятьдесят бойцов, отойдя шагов на сто, исчезали в нем, словно призраки.

С Кадудалем осталась сотня бойцов, которыми командовал Терновник.

— Ну что, генерал, — спросил Ролан, увидев, что Кадудаль направляется к нему, — все идет, как вы хотели?

— Пожалуй, да, — ответил Кадудаль, — и через полчаса вы сможете и сами все оценить.

— Вряд ли, если туман продлится.

Кадудаль осмотрелся по сторонам:

— Через полчаса он полностью рассеется. Не желаете употребить это время на то, чтобы немного закусить и выпить глоток-другой?

— Признаюсь, генерал, — ответил Ролан, — после пяти или шести часов, проведенных в седле, у меня разыгрался зверский аппетит.

— А я признаюсь вам, — сказал Кадудаль, — что у меня вошло в привычку всякий раз перед сражением завтракать как можно плотнее. Когда отправляешься в вечность, следует отправляться туда, по возможности, на полный желудок.

— О! — воскликнул Ролан. — Так вы собираетесь сражаться?

— Для этого я и явился сюда, а поскольку мы имеем дело с вашими друзьями-республиканцами и лично с генералом Харти, сомневаюсь, что они сдадутся без сопротивления.

— А республиканцы знают, что им предстоит сражаться с вами?

— Они об этом даже не догадываются.

— Стало быть, вы приготовили для них сюрприз?

— Не совсем, ведь, как я уже сказал вам, минут через двадцать туман рассеется и мы окажемся у них на виду в тот самый момент, когда увидим их. Бей-Синих, — продолжал Кадудаль, — есть у тебя что-нибудь предложить нам на завтрак?

Шуан, исполнявший, видимо, обязанности провиантмейстера, утвердительно кивнул, вошел в лес и вскоре вернулся оттуда, ведя за собой осла, нагруженного двумя корзинами.

В одно мгновение на пригорке был разостлан плащ, на котором Бей-Синих разложил жареного цыпленка, кусок холодной солонины, хлеб и лепешки из гречневой муки; кроме того, рассудив, что во время военной кампании позволительна некоторая роскошь, он принес бутылку вина и стакан.

— Прошу, — произнес Кадудаль, жестом приглашая Ролана к этому столу.

Ролан не нуждался в повторном приглашении; он спрыгнул с лошади и передал поводья одному из шуанов. Кадудаль сделал то же самое.

— А теперь, — сказал генерал, обращаясь к своим бойцам, — у вас есть двадцать минут, чтобы взять с нас пример. Те, кто не управится за двадцать минут, будут сражаться на пустой желудок.

Казалось, все только и ждали этого призыва, чтобы достать из кармана кусок хлеба и гречневую лепешку, и, правда не имея цыпленка и соленой свинины, последовали примеру своего генерала и его сотрапезника.

Стакан был только один, так что Кадудаль и Ролан пили из него по очереди.

Между тем, пока они завтракали, сидя рядом, словно два друга, устроившие привал во время охоты, вставало солнце, озаряя их своими лучами.

С каждой минутой, как и предсказывал Кадудаль, туман становился все менее плотным.

Вскоре на дороге из Гран-Шана в Плескоп уже можно было различить вереницу повозок, хвост которой терялся в лесу; они стояли на месте, и легко было догадаться, что их внезапно остановило какое-то неожиданное препятствие.

И в самом деле, было видно, что на расстоянии одной восьмой льё от передней повозки дорогу им перегородили две сотни шуанов, которыми командовали Идущий-на-Штурм, Поющий Зимой, Патронташ и Лети-Стрелой.

Уступавшие в численности республиканцы (как мы уже сказали, их было не более сотни) выжидали, когда туман окончательно рассеется, чтобы определить численность неприятеля и понять, с кем они имеют дело.

При виде этого небольшого отряда, окруженного вчетверо превосходящими силами противника, при виде мундиров, из-за цвета которых республиканцы были прозваны синими, Ролан вскочил на ноги.

Что же касается Кадудаля, то он, по-прежнему беспечно растянувшись на траве, доедал завтрак.

С первого же взгляда Ролану стало понятно, что республиканцы обречены. Кадудаль видел, как на лице молодого человека последовательно отражались обуревавшие его чувства.

— Ну что, полковник, — помолчав с минуту и успев за это время оценить ситуацию, спросил он Ролана, — находите ли вы мои приготовления удачными?