Эктор де Сент-Эрмин. Часть первая - [13]

Кадудаль улыбнулся.

— Ну что ж, вы все и увидите! — сказал он.

В эту минуту дверь распахнулась и двое крестьян внесли накрытый стол, на котором дымился капустный суп и белел кусок сала, а в огромном кувшине, стоящем между двумя стаканами, пенился и переливался через край только что нацеженный из бочки сидр. На столе было два прибора, что полковник должен был воспринять как очевидное приглашение на ужин.

— Как видите, господин де Монтревель, — сказал Кадудаль, — мои молодцы надеются, что вы окажете мне честь отужинать со мной.

— И они совершенно правы, — ответил Ролан, — поскольку я умираю с голоду и, если бы вы не пригласили меня, попытался бы силой получить свою долю.

И, с улыбкой на лице, молодой полковник сел напротив генерала шуанов.

— Прошу прощения за ужин, который я вам предлагаю, — сказал Кадудаль, — ведь мне, в отличие от ваших генералов, не положено полевых денег, и вы несколько расстроили мои финансовые дела, отправив на эшафот моих несчастных банкиров. Я мог бы упрекнуть вас за это, но мне известно, что вы не прибегали ни к хитрости, ни ко лжи, и все было по-солдатски честно. Стало быть, сказать тут нечего. Более того, я должен поблагодарить вас за ту сумму, какую вы мне передали.

— Среди условий, которые выставила мадемуазель де Фарга, выдавая нам убийц своего брата, было требование передать вам те деньги, каких она добивалась от вашего имени. Первый консул и я лишь сдержали данное слово, только и всего.

Кадудаль поклонился; будучи человеком безупречной честности, он счел это вполне естественным.

Затем, обращаясь к одному из бретонцев, принесших стол, он поинтересовался:

— Что ты еще нам подашь, Бей-Синих?

— Фрикасе из цыпленка, генерал.

— Вот меню вашего ужина, господин де Монтревель.

— Да это настоящий пир! Но у меня есть одно опасение…

— Какое же?

— Пока мы будем есть, все будет хорошо, но вот когда настанет время пить…

— Так вы не любите сидр! — воскликнул Кадудаль. — Черт возьми! Я в затруднении. Признаться, сидр и вода — это все, что есть у меня в погребе.

— Не в этом дело. За чье здоровье мы будем пить?

— Так вот что вас беспокоит, господин де Монтревель, — промолвил Кадудаль и с необычайным достоинством добавил: — Мы выпьем за здоровье нашей общей матери, Франции! Мы служим ей с разными умонастроениями, но, надеюсь, с одной и той же любовью. За Францию, сударь! — сказал он, наполняя свой стакан.

— За Францию, генерал! — ответил Ролан, чокаясь с Жоржем.

И, весело сев за стол, оба со спокойной совестью набросились на капустный суп, выказывая аппетит, свойственный молодости, ведь самому старшему из них не было и тридцати лет.

V ЗАСАДА

Разумеется, мы не стали бы столь охотно распространяться о Жорже Кадудале, если бы ему не предстояло сделаться одним из главных героев нашего повествования, и не рискнули бы повторяться, если бы нам не требовалось объяснить, с помощью мало-мальски подробного портрета этого необыкновенного человека, почему Бонапарт питал к нему такое огромное уважение.

Увидев его в деле, узнав о возможностях, какими он располагал, мы поймем, почему тот, кто не привык идти навстречу даже своим друзьям, делал это для своего врага.

Услышав гул колокола, вызванивавшего «Аве Мария», Кадудаль вынул из кармана часы.

— Одиннадцать часов, — сказал он.

— Я весь в вашем распоряжении, — откликнулся Ролан.

— Нам надо проделать одну операцию в шести льё отсюда. Вы нуждаетесь в отдыхе?

— Я?

— Да, в этом случае у вас есть час, чтобы вздремнуть.

— Благодарю, это лишнее.

— Раз так, — сказал Кадудаль, — мы отправимся, когда вы пожелаете.

— А ваши бойцы?

— Мои бойцы! О, мои бойцы уже готовы.

— И где же они? — спросил Ролан.

— Да повсюду.

— Черт побери, хотелось бы их увидеть!

— Вы их увидите.

— И когда?

— Когда пожелаете. Мои бойцы — народ скромный, они показываются на глаза, лишь когда я подаю им знак.

— Значит, когда я захочу увидеть их…

— Вы скажете мне об этом, я подам знак, и они появятся.

Ролан рассмеялся.

— Вы сомневаетесь? — спросил Кадудаль.

— Ни в коем случае, однако… В путь, генерал.

— В путь!

Молодые люди запахнулись в плащи и вышли из дома.

— По коням! — скомандовал Кадудаль.

— Какую из этих двух лошадей я могу взять? — спросил Ролан.

— Я подумал, что по возвращении вам доставит удовольствие застать вашу лошадь свежей и отдохнувшей, и потому для сегодняшней вылазки приготовил двух своих. Выбирайте любую наугад, обе хороши, и у каждой в седельных кобурах пара превосходных пистолетов английской выделки.

— Заряженных? — спросил Ролан.

— Отлично заряженных, полковник, в этом деле я доверяю лишь себе.

— Тогда по коням! — сказал Ролан.

Кадудаль и его спутник сели в седла и направились по дороге, которая вела в сторону Ванна. Кадудаль ехал рядом с Роланом, а Золотая Ветвь, помощник начальника штаба армии, как отрекомендовал его Кадудаль, ехал позади, шагах в двадцати от них.

Что же касается самой армии, то ее видно не было. Дорога, прямая как стрела, казалась совершенно пустынной.

Всадники проехали так около полульё.

— Но где же, черт возьми, ваши бойцы? — поинтересовался Ролан.

— Мои бойцы?.. Справа и слева, перед нами и позади нас — везде.

— Вы шутите! — воскликнул Ролан.