— Котёнок… я спросить хочу, — прошептал на ушко и вздохнул, будто слова давались ему с трудом.
— О чём? — Мик лизнул его шею и, почувствовав на языке пленительный вкус солоноватой кожи, зажмурился, смакуя удовольствие.
— Тогда, на случке… — голос Брента стал хриплым. — Я знаю, что не имею права спрашивать, прости. Но ребёнок… омежка… его… больше нет?
— Как нет?! — пискнул Мик и дёрнулся так сильно, что член альфы выскользнул из тесного прохода. — Почему нет? — заёрзал, выбираясь из-под огромного торса.
— Но в таких случаях делают аб… — Брент потянулся следом.
— Не произноси этого слова! — из глаз омежки брызнули слёзы и покатились по щекам.
— Мик, просто ответь, пожалуйста. Я должен знать, — вымученно выдавил альфа, подбираясь к любимому, пытаясь обнять…
Мик сел на полу, подтянув под себя коленки, и громко всхлипнул:
— Если я тебе такой не нужен… уходи. Понятно? Убирайся! — закрыл ладонями лицо и горько разрыдался, не в силах сдержаться, захлёбываясь в безмерном потоке горя. — Брент, я так люблю тебя! — шептал, задыхаясь от неудержимых спазмов. — Люблю! Но сына… не отдам!!!
Его губы захватили в плен, заставив заткнуться и забыть о слезах, забирая прерывистое дыхание и заменяя его своим.
— Люблю тебя, чудо моё! Вас обоих люблю! Никому не отдам… Спасибо, родной. Древние боги, спасибо!
Альфам не годится плакать, но горло Брента онемело, а на глазах выступили счастливые слёзы, когда он прижал голову Мика к груди, позволив двум каплям скатиться на рыжую макушку. Сдерживая безумное желание наброситься на любимого, удобно устроил драгоценного омежку на их импровизированном ложе, принимаясь трепетно выцеловывать мягкий животик, пугаясь его беззащитности, стараясь вдохнуть, насытить, наполнить, поделиться собственной непомерной силой.
— Ты правда… рад? — ещё раз всхлипнув, промолвил Мик и сморгнул последние слезинки.
— Безумно рад, котёнок.
Отчаянно хотелось вновь заняться любовью. «Здоровенный, ненасытный, прожорливый альфа совсем затрахал беременного омежку».
— Мне было больно даже думать, что нашего малыша больше нет.
«Как бы так подобраться, чтобы точно не навредить?» Лёгкие, дразнящие и мягкие поглаживания, миллион сладких, жадных поцелуев. «Мало. Зато везде. А здесь у нас самое вкусное местечко…»
— Не говори так, — мурлыкнул Мик, останавливая разошедшегося альфу. — С ним всё в порядке, — расплылся в счастливой улыбке, встречаясь с янтарным взглядом.
— Ты такой худенький, Мик, — со смесью тревоги и восхищения выдохнул Брент, целуя припухшие губы. — Ты выйдешь за меня? — серьёзные глаза сверкнули беспокойством.
— Ты… это из-за ребёнка? — смущённые ресницы пушистым веером опустились на щёки, а губки волнительно задрожали. — Я ведь тебе даже не нравлюсь!
Брент поперхнулся, закашлявшись от неожиданности.
— Чего? — сумел выдавить, с трудом прочищая горло. — Не нравишься?! — «это беспредел какой-то!» — По-твоему, я поэтому не слезаю с тебя вторую ночь подряд?
Мик вспыхнул до ушей и улыбнулся, пряча счастливые искорки в глазах.
— Но… ты ведь не принял меня с самого начала, — пролепетал, оправдываясь и несмело касаясь пальчиками блестящего шоколадного локона альфы. — А я думал, что истинные влюбляются друг в друга сразу, как только почувствуют. Я и влюбился. Всё время ждал тебя. Надеялся, ты за мной вернёшься. А потом решил, что, наверное, не понравился тебе. Ведь ты такой… красивый.
Брент приложил палец к его губам, прерывая словесный поток.
— Истинные? — недоуменно вскинул бровь.
— Конечно. Разве в таком можно ошибиться? — растерянно хлопнули бирюзовые глаза.
Брент застонал, роняя голову на грудь любимого, в последний момент сдерживая её тяжесть и стискивая Мика в объятиях.
— Конечно, нельзя, котёнок… Конечно, истинные…
Затем поднял лицо, пожирая драгоценного омежку умоляющим взглядом.
— Ты простишь меня когда-нибудь? Выйдешь за меня? Останешься со мной… навсегда?
— Да. Да! ДА!!!
Доверчиво устроившись в колыбели объятий своего альфы, Мик утонул в безмятежном сне. А Брент, бережно убрав с личика рыжую прядку, восхищённо любовался утончёнными чертами, очаровательными веснушками и нежной улыбкой, застывшей на губах. Боясь потревожить спящего омежку вопросом: - Котёнок… А когда?!
