За обиду сего времени - [78]

– Слыхал. А ещё именно его жестокость по отношению к другим правителям привела к тому, что в Ирландии появились англичане.

– Именно так. И я не желаю подражать О'Коннору. Мне больше по сердцу Вильям Уоллес – он сумел объединить шотландцев, и, хоть его и предали, его смерть воодушевила его народ, который сумел изгнать англичан из Шотландии на долгие два века.

Я чуть не заржал, смотря на Ао – настолько выражение его лица было пафосным. Я с угрызениями совести подумал, что сам-то я вряд ли бы смог так, как он – засунуть голову в пасть зверя. Впрочем… если бы ситуация на Руси была другой, то, скорее всего, "на его месте должен был быть я" – мы шли в Невское устье в полной уверенности, что сложим свою жизнь на алтарь родины, как же, опять же, пафосно это бы ни звучало. Так что я собрался с мыслями и вспомнил слова Пэттона – генерала, которого я не любил, но в данном случае он был прав. Вот только я заменил "другого сукиного сына" на "противника":

– Вот только, как сказал один военачальник, ваша задача – не умереть за родину, а заставить противника умереть за свою.

– Если получится, я буду только рад, – кивнул Ао. – Поэтому мы и проводим столько времени в компании ваших людей, милорд. А ваши советы мы попробуем воплотить в жизнь. Вот только верится в это с трудом…

– Там, где я вырос, – я чуть было не сказал "в Америке", – говорилось "Сделай или умри". А у нас на Руси по-другому – "умри, но сделай".

– Так, значит, вы не из России, – изумился Ао.

– Я русский, а что родился на чужбине, так получилось.

– А вы смогли бы умереть за родину?

– Наш поход в Невское устье вполне мог кончиться этим. По крайней мере, "Победа" бы, наверное, ушла, но без меня.

– То есть, как говорили спартанки-матери, "Со щитом или на щите"?

– Именно так. Иначе я не смог бы жить в бесчестии. Хотя, конечно, есть и другие мнения – так, например, одна песня гласит: "He who fights and runs away lives to fight another day. But he who is battle slain can never rise to fight again."[57]

– Многие ирландцы, увы, считают так же. Поэтому мы и потеряли свою страну.

– Именно. Хотя грамотно отступить тоже нужно уметь.

– Об этом уже рассказывали сэр Александр и сэр Ринат, милорд, – усмехнулся Шеймус. – По их словам, был у русских такой военачальник Барклай де Толли, и другой – Кутузов, которые смогли таким образом победить.

– Именно. И другие тоже – генерал Панфилов, например.

– Благодарю вас, милорд. Давайте мы обсудим всё это между собой, и поговорим с вами чуть позже. Ведь у нас осталось больше недели до Ирландии.

Больше нам никаких штормов не встречалось – так, пару раз ветра и волны, но к этому я уже привык. И, наконец, тридцать первого марта, когда я зашёл к Жоре Неверову, тот мне сказал:

– Алексей Иванович… Лёша – простите, знаю, что вы просите меня так называть, просто непривычно это для меня… Хорошая новость. Мы уже завтра к вечеру подойдём к Ирландии, а в устье реки Бандон будем послезавтра рано утром. – И, увидев мой недоуменный взгляд, добавил:

– Именно там находится Кинсейл, или Кёнтале на ирландском, как мне недавно рассказали наши ирландские друзья.

Я не успел ничего сказать, как вдруг подбежал один из мичманов с пульта радара:

– Господин министр, разрешите обратиться к господину капитану второго ранга!

– Разрешаю, – улыбнулся я.

– Георгий Иванович, на радаре спереди по курсу корабль! Четырнадцать миль![58]

– Жора, позволь, я сбегаю за Патриком – он, скорее всего, сможет его опознать.

– Я пошлю кого-нибудь из матросов, – усмехнулся тот. – Правильно вы – ты – придумал.

– А что случилось, милорд? – с удивлением спросил Патрик.

– Вражеский корабль – или, возможно, не вражеский, – ответил я.

– На этой широте вряд ли здесь могут оказаться другие. Разве что французские. Разрешите, я пройду с вами – если я его увижу, я, вероятно, смогу определить тип и вероятную принадлежность корабля.

Незнакомец показался где-то через полчаса – сначала точкой на горизонте, потом всё ближе и ближе. Патрик, когда я передал ему бинокль, сразу же сказал:

– "Нонпарей", сэр, корабль английского флота. Галеон, ранее именовался "Филипп и Мэри", перестроен около двадцати лет назад. Не раз заходил в Кёнтале, два раза я делал проводку в порт. Вот только… его явно ещё раз перестроили, у него немного изменились обводы и почти полностью – конфигурация мачт и парусное вооружение.

– А точно он? Может, похожий, – встрял я.

– Нет, милорд, я его определённо узнал. Тридцать четыре орудия, насколько я помню. Команда – полторы сотни, плюс три десятка пушкарей и солдаты.

– А дальнобойность?

– Около полумили – может долететь и дальше, но весьма неточно.

– Спасибо, Патрик. А моряки у вас есть?

– Среди тех, кто идёт с нами – есть, но мало, милорд. Впрочем, до Кинсейла мы бы дошли. Вы его… хотите захватить?

– Попробуем.

Первый же выстрел, произведённый с расстояния примерно в полторы мили, сбил бизань-мачту, а второй попал в надстройку, после чего "Нонпарей", как его назвал Патрик, спустил флаг. Сдались без эксцессов – капитан Линди и его офицеры погибли или были тяжело ранены вторым снарядом – как оказалось, он попал в кают-компанию, где господа офицеры изволили завтракать. И те, кто остался, благоразумно решили, что сопротивление против этакого монстра, как "Победа", себе дороже.