За обиду сего времени - [77]
Ты же знаешь, как англичане вели себя в нашей истории – да и в этой, на Бермудах. И это потому, что никакого наказания они за свои действия, как правило, не несли. А теперь те, кого ты отпустишь в Англии, узнают, что "мене, мене, текел, упарсин"[56]. Вряд ли они станут менее сволочными, но вести себя будут куда более осмотрительно.
– Не знал, что ты ещё и богослов, – одними губами улыбнулся я.
– Бабушка моя была истово верующей. И мне кое-что привила. А я теперь на тебе отыгрываюсь…
– Спасибо!
– Мой тебе совет, займись делом. Да вот хотя бы поговори с Ао о политике. Мы с Ринатом и другими постоянно работаем с его ребятами, а он – не военачальник, он для них – знамя их восстания. Потомок, между прочим, Высокого короля.
– Проблема у них в том, что на маленький остров у них имелось девять королевств, которые в свою очередь то и дело распадались на дополнительные. А Высоких королей кто признавал, а кто не признавал. Единственным настоящим Высоким королём был Родерик О'Коннор – и то недолго. Такая страна. Поэтому их англичане и прижали к ногтю.
– Так что им делать?
– Не знаю. Иностранный протекторат тоже не пойдёт – год, два, и они восстанут против новых хозяев. Заметь, что испанцы не клюнули на предложение поставить одного из своих принцев во главе Ирландии, хотя папаша нашего Ао этого активно добивался во время Девятилетней войны.
– А что ты тогда предлагаешь?
– А хрен его знает… Нужно начинать с малого. Главное для них сейчас – единоначалие. А после победы – если, конечно, они победят, что уже маловероятно – надо будет попробовать добиться того, чтобы Ирландия оставалась под единой властью в той или иной форме. Иначе их вновь съедят англичане.
– Вот ты им это и объясни.
– Ладно, сегодня уже поздно, позову-ка я Ао и его ближний круг на завтрашний ужин. Посмотрим, вдруг все вместе что-нибудь придумаем.
Рано утром я увидел, как матросы принайтовливают всё, что можно, а другое заносят внутрь. Рядом стоял Жора Неверов и хмурился, наблюдая за горизонтом. Для меня всё было в ажуре – голубое небо, кое-где весёлые барашки облачков, яркое субтропическое солнце. На мой недоуменный вопрос, капитан ответил:
– Или я очень ошибаюсь, Алексей Иванович, или в скорости мы попадём в шторм. Причём такой, от которого не убежишь.
И, действительно, через три часа резко похолодало, подул сильнейший ветер, пошёл дождь со снегом, и "Победу" закачало на волнах. Нор'истер – а это был он – продолжился более суток, которые я провёл в основном ничком в своей каюте либо склонившись над ведром. Так плохо мне не было даже у мыса Горн. А когда засияло солнце, Жора, после того, как его люди измерили широту и долготу, объявил, что мы находимся примерно там же, где и вчера. И в Ирландию мы сможем прийти не раньше второго апреля.
Зато на следующий день, ближе к вечеру, ко мне подбежал один из наших радистов:
– Срочно! Николаев на проводе!
– Невское устье? Бегу!
Где-то пять минут ребята принимали морзянку, потом сигнал перестал ловиться, но то, что мы узнали, было бесценно.
Невское устье, Алексеев, а также Радонеж и всё, что находилось восточнее и севернее его, смогли устоять перед польско-литовскими полчищами и их союзниками-предателями. Зимой, когда враги этого ожидали меньше всего, Пожарский провёл блестящую операцию и освободил Вязьму и Юхнов, перерезав путь снабжения польских войск. А недавно в Радонеж прибыло нижегородское ополчение под командованием нашего старого знакомого Кузьмы Минина. Вместе с Первым и Вторым Радонежскими полками, они ещё до наступления распутицы смогли освободить Измайлово, и Москва вот-вот будет наша.
6. Из искры возгорится пламя…
Когда обед закончился, я наконец-то перешёл к делу и заговорил о необходимости единоначалия в Ирландии. Минут десять я заливался соловьём, а закончил речь словами:
– Ирландия разобщённая всегда будет порабощена англичанами. Зато у Ирландии объединённой есть шанс.
Ответом мне было под гробовое молчание. Трое из четверых ирландцев спрятались за кружками с пивом, а Ао поставил свою на стол и чуть заметно кивнул.
– Всё-то у вас лучше, чем у нас в Ирландии, – протянул он с типичным акцентом представителя английского высшего класса, приличествующем студенту Кембриджа. – А вот пиво у нас куда вкуснее будет.
А что я мог сказать? Чем богаты (пиво марки Blatz из американских военных запасов, нечто среднее между водой и мочой), тем и рады. Другого нет, а я не догадался взять с собой пару-тройку бочонков из "Победившего русского". Точнее, собирался, но запамятовал после прихода лорда Пикеринга с флотом. Но странно, что Ао обсуждает пиво, а не мои тезисы.
= Вы не думайте, – сказал он наконец, – что я намеренно игнорирую сказанное вами. Скорее, наоборот – вы абсолютно правы, и мы, увы, это знаем, хоть и не смогли бы так удачно описать ситуацию. Но вопрос в том, как достичь подобного единства. Родерик О'Коннор, как вам, наверное, известно, получил этот титул лишь после того, как убил соперника – короля Мурхертаха МакЛохлина. А до этого его люди по его приказу схватили и частично ослепили его братьев.
