За обиду сего времени - [75]

– Внимательно вас слушаю, и сделаю всё, что в моих силах.

– Первая – хотелось бы, чтобы по доске первым прошёл мой сын. Поверьте мне, это не прихоть, а суровая необходимость.

– Хорошо, я отдам соответствующие распоряжения, – сказал я, хотя выражение моего лица было, наверное, обалдевшим.

– И вторая. По моей просьбе, ваши люди доставили мне бумагу, письменный прибор, и конверты – весьма удачное изобретение, скажу я вам, ведь на них уже нанесён клей! Не могли бы вы достать мне сургуча, чтобы я мог их запечатать своей печаткой?

– С удовольствием! – И я вышел за дверь и попросил принести мне как сургуч, так и бренди. Через пять минут – это время мы потратили на ещё один тост, на этот раз за то, чтобы Россия и Англия стали друзьями – всё это было доставлено. Вскоре оба конверта были запечатаны, и он вручил их мне.

– Этот конверт – оригинал моего завещания. Насколько я знаю, вы высадите в Англию не одну мою невестку?

– Нет, ещё и двух других женщин.

– Не могли бы вы поручить одной из них передать это по указанному здесь адресу? Вот только пусть она ни в коем случае ничего не говорит моей невестке. А во втором конверте – копия завещания. Его я попросил бы вас оставить пока у себя.

– Хорошо, милорд. Но как мне узнать, что и когда мне с ним делать?

Лорд Эдвард протянул мне ещё один конверт, незапечатанный.

– Инструкции здесь, милорд. Прошу вас ознакомиться с ними завтра, когда меня уже не будет в живых. И ещё. В этом мешочке – кое-какие фамильные драгоценности. Конечно, они являются добычей и принадлежат вам…

– Если вы напишете, как мне надлежит ими распорядиться, я выполню вашу просьбу.

– Эх, милорд, как жаль, что мы с вами свели знакомство при столь непростых обстоятельствах… Мы, кто ещё помнит Генриха VIII и тех, кто правил после него, сильно отличаемся от молодого поколения. Увы, в этом виноват и я – поручил воспитание сына Итону и Оксфорду, вместо того, чтобы это делать самому. Но что ж поделаешь теперь… У вас ведь тоже, наверное, есть дети?

– Есть. Старшему скоро исполнится семь.

– Помните, что никто им не заменит родителей. Ладно, уже поздно, так что я, с вашего позволения, хотел бы остаться один, точнее, вдвоём с этим чудесным напитком, – и он грустно улыбнулся, показывая на бутылку дешёвого бренди.

Встать мне пришлось очень рано – еЕщё до восхода солнца отец Иоанн отслужил литургию там же, на палубе, и вернулся на берег, а "Победа" вышла через Курский пролив в бездонную в этих краях Атлантику. Когда мы отошли от берега где-то на километр, обоих Пикерингов вывели на палубу и подвели к доске, которую успели приладить через проход в месте, где обычно спускался трап. Бывший губернатор запричитал:

– Не хочу!

На что лорд Эдвард сказал во всеуслышание:

– Будь мужчиной, а не размазнёй, и не позорь нашу фамильную честь!

И лично толкнул сына вперёд – тот не удержался и упал в море, не добежав до конца. Тогда адмирал подошёл ко мне:

– Милорд, благодарю вас за то, что вы скрасили последние мои дни на этом свете. Прощайте, и не поминайте лихом, если, конечно, сможете!

Он поклонился, повернулся, и с разбегу прыгнул в синее-синее море. Ни он, ни его сын почти даже не барахтались – высота борта "Победы" над уровнем моря была метров десять, и оба упали спиной, что при ударе об воду с такой высоты если редко убивало человека, то приводило к тяжким увечиям.

Вечером, за снифтером того самого жуткого бренди, который так понравился лорду Пикерингу, я прочитал его последнее послание:

"Милорд, ни в чём себя не вините. Вы были более чем благородны по отношению к людям, которые виновны в смертях ваших мужчин, женщин и детей. Желаю вам успехов во всём и долгой жизни.

Я лишь сожалею, что познакомился с вами в столь невесёлой ситуации, и что наше знакомство было недолгим.

Если у вас когда-либо будет возможность проверить, в своём завещании я указал, что мой сын умер ещё до меня, и поэтому мой титул перейдёт не к его нерождённому ребёнку – я не очень хорошего мнения о вдове и не ожидаю, что она достойно воспитает моего внука или внучку. Как вам, наверное, известно, она отказалась даже попрощаться с мужем и свёкром. Поэтому титул мой переходит к моему среднему сыну, Эдварду-младшему. В мешочке находятся фамильное кольцо и два креста. Вы, конечно, вправе оставить их себе, как добычу, но если вы согласитесь передать моему сыну кольцо и нательный серебряный крест на цепи, с которым мой далёкий предок когда-то ходил с крестовым походом в Святую землю, я был бы вам очень благодарен. Второй же крест, без цепочки, который он привёз из Иерусалима, я хотел бы подарить вам на молитвенную память.

Прошу ваших молитв за упокой моей грешной души!

Ваш лорд Эдвард Пикеринг."

5. На остров изумрудный идём мы морем трудным…

На следующий день погода была на загляденье – тепло, солнечно, и (что радовало бы меньше, будь наш корабль парусником) почти безветренно. Но настроение у меня было весьма поганым после всего случившегося, хоть я и понимал, что иначе нельзя.

На обед к себе я пригласил наших трёх "пассажирок" – хотелось понять, кому из них доверить завещание лорда Эдварда. Трапеза проходила в приватной обстановке, из моих людей со мной был лишь Саша и двое его ребят. Ринат отпросился – у него проходила встреча с ирландцами.