За обиду сего времени - [80]

– Вот теперь пора. Только сначала нужно будет зачистить английский форт.

Вечером перед боем мы решили испробовать высадку десанта с помощью плавучих джипов и "уток" – грузовичков-амфибий, а также моторных баркасов. Так что флотилия устремилась к форту, и минут через десять Ринат уже принимал капитуляцию форта.

По реке спустились две галеры, но пока они ещё подходили к форту Джеймс, ещё один выстрел с "Победы" потопил вторую, а первая с завидной скоростью спустила флаг, а, после того, как к ней подошла наша шлюпка, проследовала к мосткам у форта Джеймс. Ну что ж, подумал я, у ирландцев второй корабль – "Принц Алексей" приотстал, но часа через три-четыре будет здесь.

Вместе с Ао, я проследовал к тем же мосткам. Нас встретил хмурый человек с рукой на перевязи. Он начал было что-то говорить на гэльском, потом вдруг встал на колени перед Ао. Тот поднял его и добавил по-английски:

– Диармид, рад вас видеть. Милорд, – он повернулся ко мне, – позвольте вам представить Диармида Мерфи, старого знакомого моего отца. Диармид, это русский принц Алексей; именно он спас меня и моих друзей из лап англичан, и это его корабль, – и он показал на "Победу".

– Милорд, мы вам вечно будем благодарны, – сказал Диармид.

– Подождите с этим, – улыбнулся я. – Вот закончим дела, тогда и поговорим, хорошо? Лучше расскажите о ситуации.

– Недавно отсюда ушла английская эскадра = ведь англичане считают, что Ирландия уже у них в кармане. Мы подождали до вчерашнего вечера, захватили этот форт – я здесь воевал вместе с испанцами шесть лет назад, во время битвы за Кинсейл, и знаю все входы и выходы, хоть они тут многое и перестроили. Мы смогли тихо захватить стражу – их всего-то было с десяток, да и почти все они безбожно спали. Я знал, где испанцы закопали три тяжёлых орудия, которые они не успели погрузить на свои корабли. Мы их выкопали, вычистили, и, как только забрезжил свет, начали обстрел форта Рингкёрран. Но мы не ожидали ни такого количества артиллерии у англичан, ни столь искусных пушкарей. Они быстро подавили все три испанских орудия, а затем принялись за пушки, оставленные здесь англичанами. Обе кулеврины были выбиты достаточно быстро, но, когда они попытались послать сюда солдат на лодках, мы их потопили фальконетами, а затем попытались нанести хоть какой-нибудь вред англичанам, да ядра их от стен просто отскакивают. Одно, впрочем, попало в амбразуру, и то орудие перестало на некоторое время стрелять – но лишь минут на пять. Да, если бы не вы, нас бы уже не было – нас бы расстреляли галеры, а затем высадили бы солдат.

– Диармид, ваших раненых осмотрят наши медики – вас тоже. А мы пока продолжим начатое.

И я вернулся на борт "Победы". Сначала мы подняли квадрокоптер для целенаведения, и Победа разбила городские ворота и бастион, находившийся чуть ниже самого города. Затем я решил тряхнуть стариной и слетать на вертолёте, а потом в Кинсейл должен был высадиться десант – наш и люди Ао.

Но, когда они, не встречая никакого огня, подошли к собственно городу, там попросту спустили английский флаг, и то, что осталось от ворот, широко распахнулось. Кинсейл был наш – точнее, не наш, а ирландский. Вертолёт мы посадили на палубу "Победы", а сам я обнялся с Максом, быстро переоделся в парадную форму, и спустился в шлюпку, доставившую меня в захваченный – точнее, освобождённый – город.

8. Остапа несло

– Ирландские друзья, – начал я свою великую речь, стоя на перевёрнутом деревянном ящике перед зданием Кинсейлского рынка, на рыночной же площади.

– А что это ты по-английски балакаешь? – послышался чей-то недовольный голос. – Англичанин, чай?

Интересно, подумал я. Не успел начать, и уже претензии… Тем более, что Кинсейл даже основан был норманнами в конце двенадцатого века, на месте рыбацкой деревушки. И если в округе практически все говорили на гэльском, то в самом городе доминировал английский, даже если население состояло на немалый процент из людей с ирландскими корнями. Это, по словам Патрика, так и оставалось даже во время Девятилетней войны, когда Кинсейл стал одним из центров восстания. Но сейчас, как видно, не всем нравится такая лингвистическая ситуация.

Ао, стоявший рядом со мной, сказал что-то на гэльском, и практически вся площадь опустилась на колени. Меня это уже давно раздражало, и я властным голосом сказал:

– Встаньте! На колени вставать нужно только перед Господом нашим Иисусом Христом.

Ао перевёл, и я, подождав, пока все встанут, продолжил:

– Сегодня – великий день. Первый день возрождения свободной Ирландии – той самой Ирландии, которая была светочем Европы в средние века, дав миру непревзойдённую монашескую культуру, литературу, искусство… Той самой Ирландии, которая попала под власть англичан лишь из-за междоусобиц и из-за того, что каждый хотел власти. Недаром ведь говорят, что где два ирландца, там три короля, – переиначил я любимую поговорку Васи Нечипорука.

Народ заулыбался, а я подумал, что пошёл "не в ту степь". "Остапа несло. Он не ел три дня", – вспомнилось мне. Да, нас звали на банкет в честь освобождения города, но я почему-то решил сначала осчастливить горожан и других ирландцев своей гениальной речью, хотя есть действительно очень хотелось. Но сам же напросился, никто меня за язык не тянул.