Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [131]
— Масло сверху нам в премию? — спрашивает Фрося.
Они приближаются к людной улице, и Федя спешит узнать нужные ему данные:
— В госпитале дежуришь? Что нового?
— Генерала лечим, — подбили добрые люди гранатой. Уже отнялись рука и нога…
— Следи за ним в оба, Фрося, — понятно? Предпримем меры…
— Тихо, — предупреждает Фрося.
— Так ты, значит, так, — громко говорит Федя, и сам заметив идущего полицая, — пойди в клинику и пускай тебя быстренько лечат. Скажи им — фюрер и великая Германия нуждаются в твоем самоотверженном и бескорыстном труде… Иначе — полная кругом невыдержка…
— Но, но, ты не дуже, — говорит ему полицай, — возьму на заметку! Разве я не знаю, чем вы дышите…
Федя низко скидает шапку:
— Так ведь темные мы, господин полицмайстер!
И идет через улицу к базару, не прощаясь с Фросей, повернувшей к калитке направо.
Федя на базаре. Эта институция при гитлеровцах стала центральным общественным местом, где люди имели право собираться, видеть друг друга, обмениваться новостями, отдать барахло за пищу, посмеяться над фрицем.
Но иногда и угодить… в облаву.
Феде как раз и выпала эта возможность. Свистки, выстрелы, люди стали шарахаться из стороны в сторону. Новоиспеченные купцы — владельцы деревянных торговых "точек" — стали у дверей, загораживая вход. Люди с тачками, продающие убогую ветошь, складывают свой товар. Дети, продающие спички и сигареты, разрезанные на три части, усиленно предлагают курево и вопят во весь голос.
Здоровенный мужчина с окладистой бородой, в темных очках, гадающий на картах, торопится закончить свой сеанс.
— Нет, дяденька, — громко протестует довольно молодая женщина, — это не гаданье получается, а обыкновенный эрзац. Начал красиво, утешительно, по чистой совести, а чем кончаешь?!
— Облава, тетка, — шепчет испуганно гадальщик.
— Какая облава? — возмущается тетка. — Ведь ты кинул на картах, что я буду жива и здорова и мой Павло фрица добьет и вернется в дом с победой… А теперь наскоро что-то харамаркаешь…
— Умоляю, тише… После облавы все доскажу подробно…
Федя проходит, невольно улыбаясь, и направляется прямо к владельцу лавчонки, торгующей хозяйственными вещами, корзинами, кошелками…
— Господин Гарба, — говорит он доверительно, — вышел приобрести сапожного товару, взял в кошелку несколько бутылок спирту, а тут облава. Разрешите поставить в ваших владениях?
Торговец поворачивается молча спиной к парню, и Федя мгновенно ныряет в лавчонку и выходит оттуда без кошелки. Проходя мимо хозяина, бросает:
— Пол-литра ваши…
У раскладки, где продаются обноски, старые голенища, войлок, распоротые валенки, Федя говорит продавцу, торопливо запихивающему все в мешок, чтобы уходить:
— Сиди на месте, друг. Ты же торговая единица! После облавы я вернусь к тебе и вручу мыло с прожил-ками пока спрятал в лавке у Гарбы. Как подвигается фильм?
— Будет в срок, — отвечает продавец, — детонаторы проверили?
— Прожилки фирменные, хорошей марки…
— Как передашь?
— Приготовь кошелку, просто разменяемся кошелками… Пока!
Федя идет к пропускному пункту облавы, достав из кармана и держа наготове документы. Разыгрывается ветер. Дует порывами, метет и кружится снег. Федя идет.
По дороге он задевает девчонку — подростка.
— Миля, приготовь пропуск!
— Я маленькая, покажу немцу дулю вместо пропуска и пройду!
— Сбегаешь к Кондрату, пускай ко мне не приходит.
— Ха-ха-ха! — залилась Миля, ныряя в толпу.
А Федя спокойно и почти благоговейно продолжает путь к пропускному пункту. Над базаром кружит метель. Свистит ветер. Гитлеровцы кутаются в шарфы и танцуют, стуча ботинками. Мороз выжимает из их глаз слезы. Снег летит в рот, заставляет отплевываться.
Проверяют документы два полицая, отшвыривая подозрительных к грузовику, где распоряжаются немецкие солдаты, сажая людей в машину.
В стороне наблюдает офицер. Это — жилец Феди.
Федя, высоко подняв документ, шествует к полицаям. На ходу он четко козыряет офицеру.
— А, мой Федька, — узнает его офицер и шлепает хлыстом по спине, — пропустить этот ужасный партизан! Он кладет гранат в мой ночной нужник! Ха-ха-ха!
Полицаи выталкивают парня, не проверив его документов. Федя, уходя, шлет сладкую улыбку офицеру:
— Положу, ваше благородие. Спасибо за идею!..
Ночь. Коридор больницы. Ходит в нижнем белье и пилотке немецкий солдат. Голова забинтована, левая рука привязана к груди. Видно, что он превозмогает боль, но ходит и ходит. Это — связной.
— В нашем деле без тренировки никуда, — бормочет он, стараясь ровно ступать и ровно дышать.
Подходит к выходу в другое отделение. Там стоит на страже полицай. Часы показывают час ночи.
— Стоишь, оболтус? — спокойно спрашивает солдат. — Не понимаешь, что я говорю? Генерал никуда не удерет. Его немецкий кондратий трахнул. Не слыхал "кондратия"? Это русское слово, селедка ты маринованная! Смирно! Хайль Гитлер!
— Хайль Гитлер! — орет обалдело полицай.
Солдат двигается обратно по коридору.
Останавливается возле немецкого часового, стоящего у двери в генеральскую палату.
— Пускает газы старик?
Солдат ухмыляется и невольно осматривается по сторонам.
— Его душа уже на тот свет законтрактована! Я, брат, много таких видел. Трах-бах, и генеральский мундир остается у вдовы на вешалке… Ты откуда, парень?
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.