Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [132]
— Часовому нельзя разговаривать.
— Эх ты, вшивая труха! Кого учишь, тыловой кролик?! Да я таких, как ты, под Сталинградом кушал, не разжевывая… Смирно! Отвечай по уставу. Кто такой фюрер Адольф Гитлер?
— Спаситель немецкого народа!
— Дурак. Наш фюрер пришел на землю, чтобы установить тысячелетний германский райх. Понятно?
— Так точно.
— А тебя, длинноухого баварца…
— Я из Саксонии!
— …длинноухого саксонца, фюрер поставил охранять священную жизнь немецкого генерала, контуженного партизанской гранатой. Как ты исполняешь свой долг? Если бы к тебе подошла сама смерть, ты обязан был бы сделать шаг назад, взять автомат на изготовку и решительным немецким голосом сказать: "Гальт, госпожа смерть, здесь священный порог!" Повтори!
— Гальт, госпожа смерть, здесь священный паром!
— Не паром, а порог, крыса! Как ты автомат держишь? Сними ремень с шеи! Приклад — в живот. Каску надвинь на морду! Вот так…
Здоровой рукой связной вырывает автомат у часового и толкает его, обалделого от неожиданности, в дверь к генералу. Сам входит вслед за часовым и плотно прикрывает за собою дверь.
И вот у палаты генерала снова стоит часовой. Каска его низко надвинута на глаза. Шинель подпоясана, на поясе две гранаты. Только ниже шинели непорядок: на ногах нет сапог, красуются больничные шлепанцы. Левая рука небрежно засунута в карман.
Заперев на ключ дверь в палату генерала и положив ключ в карман, новый часовой двигается по коридору к выходу. По мере приближения к другому концу коридора часовой старается ступать тверже. Но шлепанцами не стукнешь, как солдатскими сапогами.
И часовой, ставя ногу, одновременно стучит о пол автоматом.
Подойдя к полицаю, охраняющему выход из коридора, новый часовой командует, направляя автомат:
— Вперйод! Зови генералу доктор!
Полицай идет, сопровождаемый немцами, к дежурке. Заходит. Там сидит с книжкой девушка в халате.
Закрыв за собою дверь, немецкий солдат бьет полицая автоматом по голове. Тот падает, не вскрикнув.
Девушка в ужасе вскакивает. Это — Фрося.
— Боже! Что вы сделали!
— Тише, сестричка, — говорит по-русски немецкий солдат, — мне нужно срочно обуться. Одной рукой я не могу ничего сделать. Давай, снимай быстро…
Девушка бросилась снимать с полицая сапоги.
— Вы, значит, не немец? Ну ни за что бы я не сказала! А контузия? А ваша рана?
— Стоп. Оставь сапоги, свяжи прежде полицая…
Девушка ловко пеленает полицая полотенцем, отбирает винтовку, револьвер, патроны, документы.
— Молодец, — хвалит связной, — мама неплохому тебя научила! Натягивай мне сапоги…
Сапоги натянуты. Можно идти.
— Дай, девушка, чего-нибудь крепкого понюхать. Что-то у меня организм скрипит.
Фрося понимающе кивает головой и наливает в стакан спирту.
— Собери медикаментов, — командует связной, держа стакан в руке, — надо будет мне кончить лечение. За твое молодое и красивое здоровье, сестричка…
Связной пьет.
В это время распахивается дверь, и двое немецких солдат врываются в дежурку.
Они, по-видимому, не ожидали встретить здесь третьего солдата. Остолбенели, тянутся руками к револьверам.
— В порядке, друзья, — говорит связной, отдавая стакан Фросе, — спирту хватит и вам…
— Хенде хох! — вопит вдруг с невозможным акцентом один из пришедших.
— Что? — удивляется связной. — Вы, оказывается, тоже не немцы? Сестричка, это твои знакомые?
— Товарищи! — опомнилась после оцепенения Фрося. — Наш, товарищи!
— Наш или не наш — это видно будет после взаимной проверки документов, сестричка. А тем временем пошли, пока не поздно!
— У нас приказ относительно генерала, — напоминает второй пришедший.
— Генерал в порядке, — говорит связной, — на тебе ключ, пойди в палату проверь, чтобы не было осечки. А мы с сестричкой и твоим напарником — на воздух. Возьми меня, милая, об руку…
Фрося быстро одевается, берет за талию связного, один из пришедших поддерживает с другой стороны.
— Ведь я, ребятки, все-таки как-никак коечный больной, — пытается шутить побледневший связной, — вы со мной осторожнее!..
Кабинет начальника полиции. Начальник сидит за столом, небрежно отвалясь на спинку кресла. Перед ним — на краешке стула — Кривой Яшка в довольно-таки плачевном состоянии: голова у него забинтована, глаз подбит, заплыл, и, когда ему надо взглянуть на собеседника, он должен пальцем приподнять заплывшее веко.
— Я вас пригласил, господин Яблочко, — цедит начальник полиции, — чтобы поставить в известность о недовольстве вашей работой немецкого командования и господина шарфюрера…
— Ваше благородие, — сипит Яшка, — но ведь меня полностью блокировали! Вот слышите, как я говорю, — это от отравы, подсыпанной в самогонку. Желудок, слава богу, выдержал, а голос, говорят врачи, не восстановится. Позавчера на коротком отрезке от дома до, извиняюсь, выходного места так ударили по голове, что теперь больница мне предлагает ложиться на излечение. А как я лягу, если там даже генерала не уберегли… Я — один, а их много…
— Немецкое командование, — перебивает начальник полиции строго, — и господин шарфюрер крайне недовольны вашей деятельностью. Цумбайшпиль — например; мы думали, что вы выдали нам все подпольное руководство. Так, хорошо. А что же получается? Какой, так сказать, кредит? У вас не хватило терпения и выдержки. Подполье как работало, так и работает. Партизаны среди бела дня делают налет на наш гебит. Генералы гибнут, как мухи. Так, хорошо. Я не отрицаю, что вам тяжело. Но у меня ведь тоже голова не казенная, господин Яблочко!
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.
Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.
«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.