Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [121]
Карпо. Я и не набиваюсь! Отец эконом говорили мне и предупреждали относительно какого-то там барина Кваши, что ли…
Кваша-Кашенко. Относительно кого?!
Карпо. Может, это вы и есть Кваша, барин?
Кваша-Кашенко. Не твое дело!
Карпо. Если вы не Кваша, господин, вам все равно, а если все-таки Кваша — пускай помилуют и спасут вас преподобные Антоний и Феодосий Печерские.
Кваша-Кашенко. Говори, не тяни, печерская ты ворона!
Карпо. Слушаю господина! Отец эконом, распорядитель лаврской гостиницы и трапезной, посылая меня, по заказу богомольцев, сюда, велели предупредить одного барина по имени Кваша, если он поткнется, об опасной поведенции. А как я узнаю этого Квашу, на лбу у него не написано, спаси господи и помилуй, если я что-нибудь грешное молвил прегрешными устами…
Кваша-Кашенко. Я тоже видел отца эконома!
Карно. Видать, отец эконом будет молиться за грешную душу Кваши, пане!
Кваша-Кашенко. Черт знает что ты мелешь, ворона! Немедленно говори, я — Кваша-Кашенко! Скорее, а то кто-то идет!
Карпо. Во имя отца, сына и святого духа! Сейчас скажу. Сначала вас заманят на эту гулянку, а затем бац-бац и все…
Кваша-Кашенко. Боже! Как это — бац-бац?!
Карпо. Бревном или из пистоля, отец эконом не знают…
Кваша-Кашенко. Но за что, за что?!
Карпо. Отец эконом сказали, мол, сам ирод ведает. (Крестит рот.) Прости, господи, за черное слово…
Кваша-Кашенко(достает деньги, тычет послушнику). На, дружище, это тебе на свечи, на ладан, на молебен!
Карно. Целых пять рублей! Да я таких денег и отродясь не видел. Тут не то что на свечи, тут и на пиво хватит! Да что пиво — за такие деньги и отроковицы прибегут!
Кваша-Кашенко. Бери, бери. Я потом еще дам. Только сделай так, чтобы я их слышал, а они меня не видели!
Карпо. Ох, грех великий, пане! Выгонят из обители, когда узнают! Попаду в геенну огненную!
Кваша-Кашенко(дает деньги). На еще. Это за геенну. Скорее думай, как меня устроить! Если злые друзья умышляют на мою жизнь, я должен хоть знать!
Карпо. Будете знать, барин. Боже, какое адское искушение! А может, вы бы пошли себе, пане Кваша? На мне каждый рубец дрожит! Идите себе с богом, а деньги я вам потом верну…
Кваша-Кашенко(дает деньги). На, жадюга! За перепуг! Скорее делай, видишь, кто-то идет по тропинке…
Карпо (крестится). Иоанн Креститель, отгони от меня искушение. (Прислушивается.) Нет, не отгоняет. Даже еще сильнее разжигает. Что мне с вами на свете божьем делать? (Оглядывается во все стороны.) Ага, кажется, надумал. (Отодвигает хворост с ямы под вербой.) Сюда, пане. Лезьте поскорее!
Кваша-Кашенко(заглядывает). Тут сыро. Видно, и лягушки есть.
Карпо. Да не шевелитесь. Потому что в этой яме и загребут вас! (Крестит яму.) Отца, сына, святого духа. Пропади, исчезни, нечистая сила! Лезьте, пан Кваша!
Кваша-Кашенко(лезет в яму, съеживается на дне). Пропал новый мундир… Ох, здесь что-то мохнатое!
Карпо. Корней вербы испугались! Тише, подходят… (Прикрывает хворостом яму.) Увидите и услышите, пане… (В сторону.) Черта пухлого увидите! (Берет самовар, быстро относит его в сторону, хватает сапог и начинает раздувать пустой самовар.)
Подходят два молоденьких студента — Андрузский в шинели, накинутой на плечи, и кавказец Вано.
Андрузский. Дуешь?
Карпо. Дую.
Андрузский. А дыма нет.
Карпо. Нет дыма без огня.
Вано. Свои. Нас уже там проверяли…
Карпо. Тише. Пане студент, дайте мне шинель…
Андрузский. Пожалуйста! (Дает.) Только самовар на нее не вытряхивай!
Карпо (прикладывает палец к устам). Постойте минутку… (Подкрадывается из-за вербы к яме, осторожно накрывает хворост шинелью. А вслух говорит.) Не кладите сюда, господин! Я в эту яму самовар вытряхиваю! (Отходит прочь.)
Андрузский. Комедия, да и только!
Вано. Винца отведал, кацо?
Карпо. Полиция там сидит! Пришла за нами следить…
Андрузский. Чего же ты смеешься, чертова душа!
Вано (хватается за кинжал). Голову с плеч!
Карио. Спокойно, пускай сидит… Я подумал, что там он безопасен… А пусти его — приведет полно! Ждите за кустами.
Андрузский. Ты, брат, смелый!
Карпо. Не последний в семинарии!
Андрузский. Разве не из Лаврской трапезной?
Карпо. Тот спит у кумушки — это только подрясник его на мне да ремешок…
Андрузский. Что и говорить — хват! Как зовут тебя?
Карпо. Карпо.
Андрузский. Меня — Грицко! Салют, коллега! (Вместе с Вано отходит за кусты.)
Карпо (увидел кого-то и снова начинает раздувать пустой самовар). Девушка! Как это будет по-латыни? Дивина пуелла, или наоборот — пуелла дивина? А о ней кто же это?
Подходит Микола Гулак и Оксана в скромной городской одежде.
Гулак. Говорить и тебе пароль, Карпо? Здоров.
Карпо. Знаю и так вас, пане Гулак! Доброго здоровья.
Гулак. А это наша Наталка. Познакомься.
Оксана (протягивает руку). Здравствуйте, я слыхала, что монахам и посмотреть на женщину грех.
Карпо. О день счастливый, о мгновение прекрасное! О юная дева, достойная рая!
Гулак. Осторожно. Ты ей руку оторвешь. Пусти!
Карпо. Простите. От чистого сердца.
Гулак. Успел уже кто-нибудь прийти к твоему ободранному самовару?
Карпо. Двое.
Гулак. Мало.
Карно. Если не считать вас и неожиданной Магдалины.
Гулак. Кого ты имеешь в виду? Смотри мне, боа шуток.
Оксана. Монашеские остроты, нане Гулак! Если женщина, так уже и Магдалина. И вам не стыдно, Карно?
В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
![Жизнь с отцом [=Радуги над Хиросимой]](/storage/book-covers/6d/6d49bb82e589fd9fb29db8475b280469ca9123cd.jpg)
Со времени атомной бомбардировки минуло три года, а в сердце Мицуэ по-прежнему живы образы отца, друзей, многих других людей, погибших 6 августа 45-го. Как жить без них дальше? Имеет ли она право на семейное счастье? Мицуэ снова и снова задает себе эти вопросы, когда получает предложение руки и сердца от застенчивого молодого человека, который часто бывает в библиотеке, где она работает. Преодолеть душевную коллизию дочери помогает погибший отец. Его душа навещает Мицуэ и убеждает ее, что жизнь продолжается и она обязательно должна быть счастлива.По этой пьесе снят фильм «Face of Jizo» /Лик Дзидзо/Когда живёшь с отцом (2004)
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.