Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии - [122]

Шрифт
Интервал

Карно. Господи, сгораю от стыда. Да как вы могли подумать?! Неожиданная Магдалина — это полиция.

Гулак. Как полиция? Ты пьян, калаче?

Карно. Ну, не полиция, так, может, что-нибудь и похуже. Одним словом, пан Кваша собственной персоной.

Гулак. Приходил?!

Карпо. Ну да.

Гулак. Откуда он узнал?

Карпо. Не знаю, папе Гулак.

Гулак. Ну и что же? Сам по себе, и ушел?

Карпо. Где там ушел! Сидит, ждет собрания.

Гулак. Карпо! У тебя есть голова на плечах?! Шпик сторожит, а ты хоть бы глазом мигнул!

Карпо. Мигну глазом, а вы скажете, что это к Наталке!

Гулак. Где Кваша?

Карпо. Вот там под хворостом. Рытвина возле вербы.

Гулак. Нужно было послать куда-нибудь!

Карпо. Посылал.

Гулак. Нужно было припугнуть.

Карпо. Пугал. Он деньги заплатил, чтобы я его пустил туда! Ну, я и пустил. Разве лучше было бы прогнать? Так еще не поздно. Хлюпну кружку воды — мигом побежит.

Гулак. Пускай. Возможно, и на самом деле так лучше. В таком месте он не страшен. Постелю-ка я и свой плащ сверху. (Стелет.) Смотри мне, не проворонь. Остальные придут, сразу же и начнем. Какой знак дашь часовым?

Карпо. Дымок от самовара. В случае опасности — они крикнут нам голосом филина…

Гулак. Молодцы, семинаристы! Из вас будут люди! Хорошая конспирация и охрана — прекрасное начало дела.

Карпо. Тем временем я буду посматривать на мою свинью в свинарнике, пане Микола… (Отходит к вербе, внимательно осматривается, поправляет укрытие, потом останавливается возле самовара, следит за тропинкой.)

Оксана. Не могу опомниться, господин Гулак. Будто во сне все произошло. Обмотали тряпками копыта коням, колеса, чтобы нигде не звякнуло. Через лес да через яры, волы цепляются рогами, дети притихли, никто не заплачет… А сзади гремит бой! Это солдат, который с нами шел, войску голову морочил, глаза отводил.

Гудак. Как же он отводил, Наталка?

Оксана. А так. Собралось их несколько человек — все, кто был с огнестрельным оружием. Папское медное ружье набили, показывают себя совсем не с той стороны, куда мы все двинулись. Ружье раза три — гух-гух-гух! Слышны были выстрелы ружей, а мы удираем. Затем вовсе ничего не стало слышно. Тогда кобзарь Остап остановил нас и говорит: "Стойте, дети, отдыхайте, я пойду за Тарасом, да за солдатом, да за Охримом, да за дедом Иваном…" Пошел Остап, а ночь, как смола. Если бы был зрячий, ни за что не нашел бы дорогу! А слепому все равно — что ночь, что день.

Гулак. Разве Тарас Григорьевич тоже в бой ходил?!

Оксана. И не один раз. Набрел на них кобзарь Остап, а они сообща яму копают — лежит дед Иван, простился со светом. Пуля в грудь попала. Похоронили деда, догнали нас и стали советоваться. Велели мне с Тарасам Григорьевичем трогаться в Киев.

Гулак. Как там люди, надежны, не повернут назад?

Оксана. Очень надежные! Пока с ними кобзарь Остап, да солдат Ефрем Иванович, да наш Охрим-кузпец, будут идти без страха!

Гулак. Не оставим их в беде! (Вдруг.) Как вас зовут?

Оксана. Оксана… Простите, Наталка…

Гулак. Нельзя забывать! И свою новую фамилию, и как хозяйского пса зовут.

Оксана. Балан, кажется.

Гулак. Нужно — без "кажется"! Идемте в сторону, сюда идут. (Отходят в сторону.)

Карпо (снова начинает раздувать пустой самовар). Что-то у меня поджилки трясутся! Три человека идут.

Один офицер. Вот, брат, влип! Помяни господи царя Давида и всю кротость его!


Подходит молодой подпоручик Кушин, студент-болгарин Димитр и бывший студент-поляк Адам. Последние двое в романтических плащах, гражданских фуражках.

4

Кушин (откашливается, многозначительно поглядывая на Димитра и Адама). Вот мы и на месте. Кажется, не опоздали.

Адам (закрывает плащом подбородок). Он ждет условного знака!

Карпо (прекращает дуть). Это моего занято, господа хорошие!

Кушин (подкручивает усы). Дуешь?

Карпо. Ду… дую…

Кушин (подкручивает второй ус). А дыма нет?

Карпо. Нет дыма без огня?

Кушин. Как по нотам.

Карпо. Проходите вон туда, за деревья, громко не разговаривайте и не торчите на открытом месте.

Кушин. Это, голубчик, бывший студент университета Адам.

Карно. Хорошо, хорошо… Я не из любопытных.

Кушин. Это, к вашему сведению, — тоже студент, с Балкан.

Карпо. Незачем мне все это знать!

Кушин. Я всегда стою за необходимость более широкого привлечения лучших людей к восстанию.

Карпо. Тише.

Кушин. Декабристы полагались на офицерство) Нонсенс, господа. Мы будем умнее. Республика не терпит дискриминации. Вы слыхали о кружке Петрашевского в Петербурге? Это совсем другое.

Карпо. Христом-ботом молю вас, замолчите!

Адам. Пан служка прав, идемте.

Димитр. Неуместное слово тяжелее камня.


Все трое выходят, Карпо снова возится у самовара.


Карно (прилаживает сапог). Снова идет троица. Не могут по одному!

Кваша-Кашенко(отодвигает рукой заграждение). Вы ведете нечестную игру… Я ничего не вижу и не слышу!

Карпо (подбегает с сапогом в руке). Вы с ума сошли, пане! Еще только собираются! Если хоть раз пошевелитесь — будет вам конец! Я удеру, а вы как себе знаете… (Поправляет укрытие, чтобы не было щелочки.) Сидите и ждите!


Подходят трое: Шевченко в дорожной одежде, человек в сапогах, человек в кожаных лаптях.

5

Шевченко. Самовар стоит, а никто не дует.

Карпо (подбегает). Я дую!

Шевченко.


Еще от автора Юрий Иванович Яновский
Всадники. Кровь людская — не водица

В книгу вошли два произведения выдающихся украинских советских писателей Юрия Яновского (1902–1954) и Михайла Стельмаха (1912–1983). Роман «Всадники» посвящен событиям гражданской войны на Украине. В удостоенном Ленинской премии романе «Кровь людская — не водица» отражены сложные жизненные процессы украинской деревни в 20-е годы.


Всадники

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лёд моих диких снов

Когда я убеждал себя в том, что мне нечего терять, я и помыслить не мог, что что-то всё-таки осталось. Большое и незримое, что не давало мне перешагнуть черту. Человечность. Это было она. Но сегодня я и её лишился. Лишился подле того, кому она вовсе не была знакома. Должно ли это меня успокоить? Успокоить, когда за стенкой лежат двое моих друзей в "черном тюльпане", ещё утром ходившие по этой земле. Война. Я в полной мере осознал, что у этого слова был солоноватый привкус железа. И бешеная боль потери и безысходности. Понимание собственного бессилия, когда на твоих глазах убивают невинных ребят. И лучшее, что ты можешь сделать — убить в ответ.


Притворство от отчаяния

Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Мини, Саммари: Пит подумал, что будет, если Тони его найдёт. Что он вообще сделает, когда поймёт, что подопечный попросту сбежал? Будет ли просить полицейских его найти или с облегчением вздохнёт, обрадованный тем, что теперь больше времени может посвятить Рири? В последнее очень не хотелось верить, Питер хотел, чтобы их разговор о его проступке состоялся, хотел всё ещё что-то значить для Старка, даже если совсем немного.


Разговоры с Богом

Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.


Герой нашего времени. Маскарад

«Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека; это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали?..».


Принц Фридрих Гомбургский

Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.


Достигаев и другие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.