Терпеливый Арсений - [7]

— Перемены будут, жди, — как-то загадочно ответил Федор Кузьмич. Попили они чайку, а Арсению идти некуда. Толкнулся он было в свою дверь — закрыто. Васена Власьевна, видно, ушла куда-то. Вышел он тогда во двор, а там на лавочке Лукичев, с ним Дудыкин из второго подъезда. Пиво разливное в бидоне принесли, сидят, пьют.

— Что, из дома выгнали? — спрашивает Лукичев.

— И где ты только жену себе такую откопал? — интересуется Дудыкин. Арсений поглядел на них и хитро так подмигивает.

— Известно — где! Нечистый сосватал.

— Смотри, Арсений, — хохочут приятели. — Заберут тебя черти!

Когда пиво кончилось, они поднялись и пошли куда-то.

Арсений поглядел им вслед и тоже пошел за ними. И в этот день никто его больше не видел, пропал он. Лукичев под вечер вернулся, только удивляется:

— Вот уж точно — черти забрали…

Не явился Арсений и на следующий день. Три дня так прошло, его все нет и нет. Федор Кузьмич особенно переживал.

— Где же ваш супруг драгоценный? — спрашивал он у Васены Власьевны.

— Да где ему быть? — пожимала плечами Васена Власьевна. — Шляется где-нибудь… Вернется — никуда не денется!

— Кто же теперь цветок поливать будет? — вздыхал Федор Кузьмич.

Что касается Федора Кузьмича, то Васена Власьевна сдержала свое обещание. Позвонила в больницу, вызвала санитаров. За стариком приехала машина, забрали его. Вечером его увезли, а утром вышла Васена Власьевна на кухню, хотела цветок выбросить. Глянула на куст да так и ахнула — на сухих ветках белые пушистые цветы.

— Что же это творится? — только и сказала она.

В тот же день пошла Васена Власьевна в овощной за картошкой. Выходит из магазина, человек какой-то к ней идет, грязный, опухший.

— Вы Васена Власьевна? — спрашивает. — Я вам деньги должен отдать.

— Какие еще деньги? — даже испугалась Васена Власьевна.

— Я у Арсения покойного утаил… Можно сказать, украл…

А Васена Власьевна понять ничего не может:

— Как покойного?

— Да он уж три дня как помер, — говорит незнакомец. — А вы что, не знали? Мы с ним вместе у Ашота Гургеновича работали… Ашот Гургенович как-то давно еще заплатил за работу, просил Арсению передать. А я утаил. А тут узнаю, что Арсений в больнице, помирает… Я к нему… А он, представляете, простил меня! Я украл, а он простил. Сказал: Васене Власьевне отдай…

— Что ты несешь? — прикрикнула на опухшего Васена Власьевна. — Ступай проспись! Нагородил!

Вернулась она домой, к ней Лукичева Капа кинулась.

— Беда-то! Беда! — Сама плачет, слезами обливается. — Арсений-то наш!

— Что — Арсений? Говори толком! Что случилось?

— Человек приходил… Сказал: помер Арсений… Отдал Богу душу…

— Будет выдумывать! — не верит Васена Власьевна. — С чего бы ему помереть? Он и не болел никогда!

— Да человек адрес дал, где он лежит. В морге при больнице…

Васена Власьевна долго не хотела верить. Потом все же собралась и вместе с Лукичевой Капой поехала в больницу. Долго добирались, пока нашли. Приехали, а сторож говорит:

— Нет его здесь…

— Вот видишь, — хмыкает Васена Власьевна, — я так и знала…

— Где же он? — спрашивает Лукичева.

— В церковь повезли, — отвечает сторож. — На панихиду. Отпевать будут…

— Как увезли? — удивляется Васена Власьевна. — Кто же это распорядился?

— Батюшка какой-то приходил. Сказал: панихида заказана. Они и забрали… Это здесь, недалеко… Храм Всех Скорбящих…

Васена Власьевна с Капой кинулись в церковь. Это и в самом деле близко — на соседней улице. Народу в храме никого. С левой стороны, недалеко от входа, гроб на возвышении. Возле гроба батюшка какой-то в рясе. Монах — не монах, высохший весь, глаза провалились, борода на пол-лица. С ним рядом еще кто-то, тоже будто ряженый — штаны короткие, сюртук старомодный. В стороне две женские фигуры в черном, лица под вуалью. Больше никого… Васена Власьевна подошла к гробу, пригляделась, точно — Арсений.

— Надо же, — говорит она. — Разукрасили как… Он в жизни красавцем таким не был… — Она нагнулась над покойником. — Неужто ты умер, Арсений?..

И тут Лукичева Капа как вскрикнет. А Васена Власьевна глаза таращит, понять ничего не может. Покойник в гробу вдруг поднялся и сел.

— Ты же знаешь, душа моя, как я тебя люблю. Как же я могу помереть? Тому, у кого послушание, помереть нельзя…

Васена Власьевна только и вымолвила:

— Где же ты шлялся, бродяга?

Но Арсений уже ничего больше не ответил. Откинулся на спину, руки на груди сложил и умолк. А Васена Власьевна все пытает его:

— Да где же ты, Арсений?

И тут слышит над собой голос:

— Он теперь в горних селениях…

Обернулась — тот самый монах. На груди крест, драгоценные камни блестят.

— Ему за его подвиг венец нетленный положен, — говорит монах. — Подвиг смирения и послушания…

— Ишь, чего придумали — венец! — бормочет Васена Власьевна. — А вы кто такой?

— Раб Божий, — отвечает монах. — Смиренный настоятель Новгородского Юрьевского монастыря… Волею Всевышнего — архимандрит… Фотий я…

Васена Власьевна так на него и уставилась.

— Вон и Алексей Андреевич здесь, граф Аракчеев, — указывает монах на соседа. — Наш Георгий Победоносец… Спаси его Господь!

Тут одна из дам под вуалью подходит к гробу.

— Федор Кузьмич очень любил покойного. Называл святым послушником. Говорил: терпение и есть путь любви. И у апостола Павла: любовь все переносит и долготерпит…