Созидая на краю рая - [38]

— Доброе утро, Белла, — голос весёлый, но тем не менее соблазняющий. — Как ты себя чувствуешь?

В ответ хочется сказать что-нибудь колкое, ядовитое, но во время прикусываю язык, прикрываю глаза и выдыхаю то, что должна сказать:

— Я готова. Я в порядке.

— Прекрасные новости, — слышу усмешку в его голосе, а потом хлопок двери. Видимо, он садится в машину. Замечательно, он будет здесь совсем скоро. — С удовольствием полюбуюсь на тебя. Оставайся в своей спальне.

— Хорошо, — говорю обречённо, опускаясь на кровать и запуская руку в волосы. Солнце за окном смеётся надо мной, как и Каллен. Для них обоих я просто игрушка. То, что можно с лёгкостью уничтожить, по истечении срока годности.

Впрочем, для подобных мыслей времени нет. Пытаюсь настроиться хоть на какой-то позитив, но мне это совсем не удаётся. Ненавижу спать с Эдвардом…

— Ах да, Белла, — будто бы вспоминая что-то, изрекает Каллен, и я нехотя обращаю внимание на его слова: — Рубашку можешь снять, — звонок обрывается, и слуховые процессоры утопают в длинных гудках.

Опускаю взгляд на своё тело, подмечая, что я всё ещё в рубашке Эдварда. Делаю несколько вдохов-выдохов, силясь успокоиться. Пальцы дрожат мелкой дрожью, когда я расстёгиваю пуговицы поочередно, пытаясь делать это медленнее. Будто бы можно оттянуть подобные моменты с этим человеком!

Нельзя.

Невозможно.

Нереально.

Такие как он всегда получают то, что хотят любой ценой. Убивают, насилуют, пытают, манипулируют — у них нет ничего святого, а человеческая личность для них не имеет никакого значения. Только собственные желание, только собственная мощь — они тщеславны, потому что живут в мире, который создают сами.

Они покупают людей, острова, дома, машины, яхты — они всесильны.

Наивно думать, что я смогу сбежать от Эдварда. Он скрывает от меня кто он такой, и, наверное, это к лучшему. Предпочитаю не знать, раз уж так нужно, чем быть застреленной, подобно несчастной Ален. Что она ему сделала?

Рубашка расстегнута, и оголяет мою грудь.

Пытаюсь успокоиться и замечаю, что в комнате душно. Встаю, открываю окно и вдыхаю свежий воздух. Любуюсь тем, как птицы летят стайками за горизонт. Балкона в этой спальне нет, хотя в других были. Жаль, не успела на них выйти. Думаю, они такие же дорогие, как и вся обстановка в комнатах. А ещё на этих балконах, как ни странно, чувствуешь себя свободной — одно из немногих мест в доме, где можно позволить себе подобную роскошь.

Жаль, я не свободна…

Среди этой дороговизны я чувствую себя лишней.

Странно, почему люди к этому стремятся?

Ни я, ни мой отец никогда не пытались «отхватить» что-то большее, чем имеем. Мы не гнались за большими деньгами и высокооплачиваемой работой. Мы жили так, как живётся, и были счастливы. У нас было всё необходимое для жизни, но без экстравагантных изысков, подобно выдержанного, неизвестно сколько времени, коньяка или фирменного блюда прямо от шеф-повара французского ресторана…

Ухмыляюсь сама себе, отстраняя подобные мысли, убираю непослушные локоны с лица и решаю умыться, перед тем как встретить Эдварда.

Направляюсь прямиком в ванную и придирчиво разглядываю своё отражение в зеркале. Снимаю рубашку, чтобы было лучше видно.

Тело совсем не изменилось, наверное, даже стало лучше, отлежавшись на шёлковых простынях под невесомыми пуховыми одеялами. Принцессы в замках спали так же, как спят в этом доме.

Понимаю, что волосы видели и лучшие времена, и подумываю над тем, чтобы принять душ.

Настраиваю тёплую воду и блаженно погружаюсь под её лёгкие и приятные струи.

Намыливаю волосы и тело, неспешно смывая шампунь, стараюсь, чтобы кожа выглядела лучше прежнего. Увлечённая этим занятием, не слышу открывшейся двери и вздрагиваю, когда над моим ухом появляется бархатный знакомый баритон.

— В душе, значит, — удовлетворённо произносит он, и его руки скользят по моей обнажённой спине вслед за тёплыми струями. Они холоднее воды, и это заставляет меня чувствовать себя некомфортно.

— Я почти закончила, — шепчу негромко, не зная, могу ли сбросить его руки с себя, прежде чем выйду отсюда. Мне это позволено?

— Зачем же, Белла, — мягко смеётся он, и его руки исчезают. — Примем душ вместе.

— Может, не стоит? — говорю, словно напуганный оленёнок Бэмби, из сказки, которую я читала Энтони. И мне действительно страшно. Пробирает дрожь. Я не хочу делать ЭТО в душе. Кровать — оптимальный вариант!

— Почему не стоит? — томным голосом шепчет он. — Очень даже стоит.

— Чем тебе не угодила спальня? — вижу, как пиджак и рубашка оказываются на мраморном полу.

— Тем, что в ней нет тебя сейчас, — отзывается мужчина, и вместе с этими словами чувствую его руки снова на своей талии. Они скользят вниз, и я ахаю от холода, доставляемого ими.

— Я не делала подобного в ванне, — неловко произношу я, когда он разворачивает меня к себе, вжимаясь страстным поцелуем.

— Это не проблема, все нужно попробовать, — ухмыляется он, убирая мои намокшие волосы с лица. Перевожу на него открытый взгляд. И снова ахаю — от восхищения. Вода мочит бронзовые локоны и стекает по бледным скулам, отчего лицо Эдварда становится ещё красивее, нежели прежде.