Созидая на краю рая - [110]
— Теперь я, — когда я намереваюсь начать всё по второму кругу, останавливает он. — Если ты не против?
— Нет, — делаю тоже, что и он, и, улыбаясь, смотрю на Эдварда, аккуратно склонившегося надомной.
— Если я сделаю что-то не так… — предупреждает он, но я прикладываю палец к его губам, не желая, чтобы это предложение было закончено:
— Всё будет хорошо, не бойся.
Он пару секунд недоверчиво смотрит на меня, затем вздыхает и начинает прокладывать свои дорожки из поцелуем по моему телу.
Это настолько трепетно, нежно и приятно, что я таю, словно сахар на солнце.
— А ты боялся, — шепчу я, когда он добирается до низа живота. — Что не умеешь…
— Умею всё-таки? — спрашивает он после очередного поцелуя.
— Да. Ты очень нежный…
— Ещё одно впервые, Белла, — усмехается он, и продолжает свое занятие, доставляя мне непревзойдённое удовольствие, хотя кульминация ещё далеко впереди…
— Не последнее, — отвечаю я и благодарю Бога за то, что в том баре на меня посмотрел именно Эдвард, которого я сейчас люблю. Который нужен мне как воздух.
Мой ласковый и нежный зверь.
Мой Эдвард Каллен.
Глава 37 — Двоякое утро
Наутро просыпаюсь бодрая и весёлая. Оглядываюсь по сторонам и вижу, как солнечный свет льётся через распахнутое окно.
— С добрым утром, красавица, — приветствует меня, словно из сказки, бархатный баритон, и ласковые руки скользят по моим плечам, подбираясь к шее.
Усмехаюсь и поворачиваюсь.
Эдвард сидит на кровати рядом со мной в чёрных джинсах и серой майке. Ему невероятно идёт этот образ, придающий ему ещё больше сексуальности, чем ранее.
Мгновения из нашей ночи вспыхивают у меня в голове, и я счастливо улыбаюсь. Воистину, это одна из лучших ночей в моей жизни рядом с Эдвардом.
— Доброе, — отвечаю я, потягиваясь, но потом вспоминаю, что всё может быть не так радужно.
Улавливая мой тревожный взгляд, Каллен наклоняется чуть ближе, и теперь его глаза буквально впиваются в мои, не выпуская из-под своих чар.
— В чём дело?
— Ты давно проснулся? — смотрю на будильник — восемь утра. Если он не спал полночи…
— Минут двадцать назад, — посмеивается он, чтобы разрядить напряжённую обстановку между нами.
— А до этого?
— Нет, — его голос звучит победоносно и весело.
На меня накатывают волны облегчения, и я вздыхаю, радуясь тому, что всё складывается, как нужно…
Вот бы все его ночи были таким же счастливыми и спокойными.
Но то, что кошмар не тревожил его хотя бы сегодня, уже сдвиг, разве нет?
— Ты хоть понимаешь, какие чудеса творишь, а? — его руки опускаются с моих плеч на талию, придвигая через часть кровати поближе к своему владельцу. Простыни сминаются, превращаясь в какой-то странный узор.
— Чудеса? — недоумённо гляжу на его светящиеся изумрудные омуты, не веря в произносимые слова. Я скептически отношусь к себе, и лишь Эдвард впервые за мою жизнь делает из меня чуть ли не божество. Это иногда настораживает, но чаще — удивляет.
— Я не спал без этих чёртовых снов много лет, Белла. Очень много.
— Сколько? — от ужаса, внезапно накрывшего меня взрывной волной, голос садится, и кровь отливает от лица. Ладонь, которой я собиралась погладить скулы Эдварда, замирает.
Нет, не могу поверить.
Это же невозможно!
— Не важно. Это прошлое, — он пожимает плечами, и придвигается ближе ко мне. Мы слишком близко, и я почти чувствую, как он улыбается.
— Что они с тобой сделали? — вопрос срывается с губ против воли, и удержать его я не успеваю. Да и забирать обратно не намерена.
Во мне зреет странная решимость, приходящая на смену страху.
А ещё сочувствие. Мне кажется, я излучаю его, словно электрическая станция энергию. Целостными, огромными порциями.
— Кто «они»? — хмурится мужчина в ответ на мои слова, пытаясь как-то перевести тему. Или наоборот, оттянуть итог?
— Те, из-за кого ты мучаешься? — резким движением сажусь на кровати, откидывая простынь. Не хочу, чтобы сейчас мне что-либо мешало.
— Откуда тебе знать, что я мучаюсь? — на секунду он выпускает ту самую маску притворства, которой обычно защищается. Нет уж, этот твой ход я знаю, Эдвард. Ты не отпугнёшь меня и не обидишь. Я всё равно узнаю. И от тебя.
Вместо того чтобы замолчать, как в прошлый раз, быстро опоясываю руками его талию, прижимаясь к груди.
Его мои действия шокируют. Прекрасно — на то и был расчёт.
— Не нужно врать мне. Теперь ты от меня не спрячешься, — провожу пальцами по его спине, пытаясь успокоить. Ну почему с ним всё это случилось, Господи?
— Это просто сны, — он старается, чтобы его голос звучал наплевательски, но меня не проведёшь.
— В этих снах оживают твои воспоминания, — неодобрительно качаю головой, произнося это. — Эти кошмары — не просто игра воображения.
— Откуда такая уверенность? — раздражённо произносит он, отстраняя меня от себя. Что-то больно колет в груди после этого, но я пытаюсь не обращать внимание. Всё нормально, Белла, он просто пытается закончить этот разговор и убежать от проблем. Ему тяжело делиться подобным, и я полностью понимаю, в чём причина — он боится. Всегда боялся.
Только чего именно?
— Будешь пытаться скрывать это до конца жизни? — задаю свой вопрос, второй раз заставляя его настороженно взглянуть на меня. Эдвард снова шокирован. И снова мной.
Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?
Все беды в нашей жизни уготованыИ никому из нас судьбы не избежать.Но, думаю, никто не станет возражать,Когда скажу, что линии событий нарисованы,И каждому из нас любовью под силу их стирать.
Когда на столе Эдварда Каллена оказались фотографии, подтверждающие неверность новоиспеченной супруги, их с Изабеллой брак потерпел крах. Спустя два года Эдвард всё так же не может забыть свою избранницу, раздумывая о том, можно ли было поступить иначе. И судьба дает ему шанс проверить, вынуждая свернуть в объезд, на пустынную лесную трассу…
Поистине ледяной китобой Сигмундур однажды спасает на корабельной базе странную девушку с не менее странным именем. Причудливой волею судьбы им приходится делить его лачугу в одну из самых суровых весен в истории Гренландии. А все ли ледники тают?..
Маленькие истории Уникального и Медвежонка, чьи судьбы так неразрывно связаны с Грецией, в свое первое американское Рождество. Дома.Приквел «РУССКОЙ».
«Если риск мне всласть, дашь ли мне упасть?» У Беллы порок сердца, несовместимый с деторождением… но сделает ли она аборт, зная, на какой шаг ради нее пошел муж?
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».