Счастье, в беде обретенное - [9]
Вскоре в Янчжоу Цинь Шифан закупил партию чая, который он намеревался сбыть в столице, где жители привыкли к сунлосскому чаю,[27] но никогда до этого не пробовали чая цзешаньского. Так случилось, что во многих местах разразилась эпидемия. Люди, страдающие от недуга, находясь в сильном жару, то и дело просили пить, и их жажду лучше всего утолял чай с гор Цзешань. Чай, который привез с собой Шифан, сейчас слыл как самое чудодейственное зелье. Через несколько месяцев Шифан получил за него тоже десятикратную прибыль. Воистину, можно сказать, что Шифан с «равнинной земли вознесся в эмпиреи бессмертных». Вот тут-то он снова вспомнил слова Миллионщика Яна, которые оказались собачьей брехней. Эх, если бы были у него сейчас крылья, полетел бы он к этому ворожею и воздал бы ему должное за лживые предсказания! Он нанял в столице судно и загрузил его столичными товарами из северных краев, которые он надеялся сбыть в Янчжоу. На этот раз прибыль оказалась пожиже, чем в прежний раз, но все же и нынче она была четырех– или пятикратная. Одним словом, вместе с первоначальным капиталом состояние Шифана сейчас составляло не меньше тридцати тысяч лянов серебром. С этими деньгами он отправился в Сучжоу, чтобы закупить шелк, который он собирался продать у себя в Гуандуне.
В один прекрасный день он подъехал к вратам своего дома (товар он оставил на судне) и, переступив порог, тут же столкнулся с женой. Супруга, как видно, сильно удивилась его приезду.
– Где ты пропадал? Чем занимался? – посыпались ее вопросы.
– Почему ты спрашиваешь? Будто тебе неизвестно, что я уезжал по торговым делам!
– Ну и как твоя торговля?
– Получил стократную прибыль! – Шифан довольно заулыбался. – Я теперь богач!
Жена вздрогнула, будто чего-то испугалась.
– Постой, у тебя же не было капитала! Как тебе удалось заработать?
– Я тебя что-то не понимаю, – опешил муж. – Я же продал за двести лянов нашу землю. Эти деньги я и взял для торговли. А ты говоришь, не было капитала?!
– Но ты их вовсе не брал! Двести лянов остались дома! – вскричала жена.
Цинь Шифан с недоумением смотрел на женщину, которая, между тем, продолжала:
– Вечером того дня, когда ты уехал, пошла я спать. Только легла на кровать, как вдруг рука наткнулась на пакет с серебром у самого изголовья. Оказалось – деньги за землю. Я подумала, что ты непременно за ними вернешься – ведь они, как-никак, твой основной капитал. Ждала тебя, ждала, а тебя все нет – исчез, ни слуху ни духу. Я сильно тогда испугалась. Думаю, ведь он же остался совсем без денег, нет даже средств на обратную дорогу. Как он там мыкается в чужих краях? А ты, оказывается, даже разбогател. Как это у тебя получилось?
Шифан от изумления будто онемел, он стоял как истукан.
– Значит, я обидел хорошего человека, – тяжело вздохнул он. – Но деньги я действительно заработал сам!
– Как же тебе это удалось? – удивилась жена.
Цинь Шифан рассказал историю о пропаже денег в дороге и о том, что он в краже по существу обвинил своего попутчика – Цинь Шиляна.
– Ну и дела! Значит, основным капиталом были вовсе не твое серебро, а деньги чужого человека! – воскликнула жена. – …Серебро-то его, а вот удача пришла к тебе! Отвези ему двести лянов и дело с концом! – предложила женщина.
– Чепуха! Проценты, как тебе известно» начисляются основного капитала. Если бы не его деньги, я не смог бы даже вернуться домой, а не то, чтобы вести торговлю. Я по сути дела прикарманил его деньги, правда, сделал это по ошибке. Но это еще туда-сюда. Скверно другое, я обвинил его в мошенстве. Подумай, кто я теперь, что за человек?!
– Эти деньги свалились тебе будто с неба, это же редкая удача! Неужели ты собираешься их отдать? Только если ты их ему вернешь, он тебя может за это даже не поблагодарит. Он просто скажет: это всего-навсего проценты с моего капитала… Прошу, не делай глупостей!
Цинь Шифан прервал этот неприятный разговор, видя что жена так ничего и не поняла. Свой товар он разгружать не стал, оставив его на судне. Жене он сказал, что собирается продать шелк где-нибудь в другом месте. На следующий день он решил пригласить к себе на чарку вина соседей, для чего заколол барана и свинью. А на третий день на прежнем судне, загруженном товаром, он отправился в Наньхай. Ему хотелось поскорее узнать, что сталось с Цинь Шиляном. И вот он увидел перед собой ветхий домишко, вернее сказать, лачугу, крытую тростником. Глиняные стены хижины в нескольких местах обвалились. На дощатой двери Шифан заметил парную надпись:[28] «Случилось немало странных событий. Но я безропотно терплю униженья! Все формы земные мерзки. Но я сокрою свой стыд!» Увидев столь унылую картину запустения, Цинь Шифан сильно опечалился. Хорошо понимая, что он отчасти является виновником обнищания своего друга, он тем не менее вошел в дом и увидел в комнате несколько учеников, которые корпели над иероглифами. Подле них на стуле клевал носом Цинь Шилян. Его одежда напоминала рубище нищего. Шифан подошел ближе.
– Любезный брат, проснись!
Цинь Шилян испуганно вздрогнул, решив, что гость пришел к нему специально для того, чтобы его обидеть или унизить. Его тело покрылось холодной испариной. Он вскочил на ноги и засуетился. Отвешивая гостю поклоны, он принялся извиняться за такой прием. Шифан поприветствовал хозяина низким поклоном, а потом вдруг опустился на колени, низко склонил перед ним голову.
