Пламя мести - [2]

* * *

Как быть, как жить, когда лишь мрак в груди и боль терзает жестоко мозг, как не сойти с ума и не отправится вплавь по бурному океану безумия? Ты ищешь, но не находишь выхода, потому что его нет, и бездна тянет тебя вслед за собой, а жизнь, теряя краски, превращается в черно-белый кошмар, за стеной которого притаилась лишь смерть. И нет от этого спасения.

Иван очнулся в пьяном угаре, лежа на стылой земле, едва освещенной лучами восходящего солнца. Грязь налипла на его лицо и одежду, во рту словно верблюд наплевал или нагадил выводок уличных кошек, в голове туман, смешанный с винными парами, и тошнит. Но это лишь малая часть того, что гложет надсадно грудь. В руке он ощутил холод стекла и приник к почти пустой бутылке. Водка обожгла воспаленное горло нестерпимым огнем, выдавив слезы на глаза.

— Любимая, как же мне тяжело без тебя, где же ты… вернись… — шептал он, вновь замирая у могилы Инны, обнимая руками небольшой холмик земли, орошая его холодными слезами, схватившись крепко рукой за траву, что росла у старого заборчика соседней могилки. Милая, улыбающаяся девушка с болью в ясных глазах смотрела на него, грязного и обессиленного, с портрета на каменной плите надгробия. Это все, что осталось в этом мире от Инны.

Все остальное кануло во мрак. Он закрыл глаза и, вцепившись в землю, разрывая ее холодными пальцами, заорал надсадно и горько. Боль душила все сильнее и сильнее, и даже спирт уже не в состоянии был помочь и заглушить ее. Как же быть, как быть… Это все эти твари, ублюдки, что не ценят ни чужих жизней, ни чьих либо судеб. Они и только они виноваты во всем. Они не достойны жить… Убить, как же я хочу их всех убить! Чтоб они сдохли!.. Как же мне тяжело без тебя…

Тут сквозь туман алкогольных испарений он расслышал чьи-то тихие шаги. Кто-то медленно подошел к нему и замер в шаге на тропинке между рядами могил. Тяжело дыша, пуская горькие слюни, Иван взглянул на него, но сквозь слезы смог лишь разглядеть чей-то черный силуэт в ореоле утренних лучей. Незнакомец замер, словно разглядывая лежащего на земле человека, и молчал.

— Кто ты, что тебе нужно? — заплетающимся языком прошептал юноша. — Уходи, уходи, мне никто не нужен…

— Твоя боль так сильна, — раздался вдруг тихий, почти лишенный жизни голос. — Ее энергия пронизывает далекие миры и достигает самого дна… Я пришел на твой зов помочь.

— Ты, нет, никто не в силах мне помочь, никто. Ее больше нет, нет навсегда… нет…

Незнакомец сделал шаг вперед и присел рядом с юношей, положив тяжелую ладонь ему на спину.

— Не спеши. Твоя боль породила великую жажду мести, и она столь сильна, что ты уже одной ногой на пороге тьмы. Душа твоя жаждет крови все больше и больше. Она уже канула во мраке. Так ответь мне, хочешь ли ты закончить то, что так страстно желаешь? Хочешь ли завершить свою месть?

— Месть? — юноша чуть приподнялся, странные образы зароились перед его глазами.

— Да, найти тех, о ком ты мечтаешь?

Мутными глазами Иван взглянул на незнакомца и в душе его взвился огонь. Он хотел, очень хотел. Виновники смерти Инны так и остались безнаказанными. И он не знал, чего же еще делать. Они должны понести заслуженное наказание. Но это был путь во мрак. Туда, откуда нет возврата не только бренному телу, но и чистой душе. И девушка с портрета испуганно взирала на него, ожидая рокового решения, словно с того света силилась закричать, остановить его, не дать погубить себя. Но разум юноши уже был мертв, в его теле сейчас жила лишь одна мысль — месть! И даже бог не в силах заставить его изменить свой выбранный путь.

— Да, я согласен мстить. Они все ответят… Что нужно… — и тут боль навалилась на него со всей немыслимой силой, тьма вспыхнула пламенем в его глазах, и рассвет налился ярко-алым светом, словно кровью окропив весь мир. Ветер стих, земля завертелась, и юноша провалился в черноту беспамятства.

— Ничего не нужно, мой юный друг. Слово сказано. Ты сделаешь, что должен. Жаль, что так мало времени у меня.

Незнакомец встал и уже было шагнул прочь, как замер и бросил через плечо: «Двадцать семь душ и ты закончишь дело.»

После, он легким шагом направился по дорожке к лесу и медленно, словно призрак иных миров, растворился в лучах восходящего солнца, вернувших себе свой истинный цвет.

* * *

Прошло три месяца. Осень вступила в свои права, окрасив листья деревьев в желто-красный цвет. Холодный ветерок все чаще начал спускаться с Уральских гор к земле, принося с собой тяжелые тучи и промозглый дождь.

На Папанинцев в старом двухэтажном бараке, уже предназначенном под снос, в заколоченном гнилыми досками окне второго этажа сквозь узкие щели пробивался дрожащий робкий свет. На улице царила темная ночь, и осенний дождь сбивал с деревьев листву, кидая ее в грязные лужи у дороги.

В старом бараке уже давно никто не жил. Все окна были выбиты, а в стенах зияли рваные дыры, крыша проломилась и частично рухнула внутрь. Но в одной из комнат сейчас горел свет. Здесь стоял стул и старый, покосившийся на один край стол. На столе одиноко замерла небольшая полупрогоревшая свеча. Бледное пламя подрагивало, и мрачные тени плясали в ее свете по пыльным углам. На стуле крепко связанный прочным жгутом сидел мужчина в разорванной, заляпанной кровью и потом тельняшке и грязных брюках, в одном сапоге на правой ноге, другого не было в комнате, и где он потерялся сейчас мало кого волновало.