Она кивнула вертикально: вроде бы подтверждала, а глаза ее говорили: «Нет».
Руслану стало как-то не по себе. Он смутился и опустил глаза. Живой первобытный человек в природе найден, мало того, выясняется, что он обладает достаточно стройной и развитой речью, но тот частный экземпляр, который доступен, поражен обычной немотой!
Сказать Камидату о своем открытии? «Нет, пока не стоит», — решил Руслан.
Вместо этого спросил его, когда тот вернулся с охапкой дров:
— И что ты собираешься делать?
— Конечно же, готовиться к свадьбе!
— А ты знаешь, что вслед за тобой кремняк умыкнул Нину?
— Ай да деверь! — восхитился Камидат, но тут же замолчал и покрутил волосы у виска. Потом поправил себя. — Дык… Он же не знал, что мы люди не дурные. И достаточно воздержанны до срока, — деликатно намекнул он. — Не беспокойся, Руслан. Я уверен, что он не причинит ей зла. Но… как мы его найдем?
— Сегодня вечером он придет в Залу пещеры, где вы с ними повстречались. И мы должны пойти туда. И ты. Вместе с кремнячкой.
— Дык… — не понравилось это Камидату.
— Камидат, я же тебе сказал, что брат кремнячки требует, чтобы мы привели ее…
— Послушай! — воскликнул Камидат упрямо. — Я уважаю тебя, но и ты пойми: я похитил себе жену! Как положено джигиту! Понимаешь? И притом — абазинку!
Так-то! А переубедить Камидата в том, что он вбил себе в голову, было так же тяжело, как передвинуть большие камни, лежавшие в изобилии под мельницей у дороги, ведущей к лагерю археологов, из-за чего въезд машин к лагерю затруднялся: приходилось каждый раз объезжать, разбирая и собирая ограду на кукурузном поле Мирода Гуажвбы.
«Ну и дела!» — подумал Руслан, а вслух произнес:
— Но у тебя ведь все нормально с…
— С Минадорой! Да, все хорошо, хоть и не положено джигиту спешить.
— Тогда кто же посмеет ее у тебя отнять! А познакомиться с родственниками все равно надо.
Зерно упало на благодатную почву: патриархальный Камидат не мог отрицать, что ему необходимо со всей почтительностью, приличествующей зятю, предстать перед родней невесты.
— Конечно, познакомиться с родственниками надо. А то я только и знаю, что Минадора — абазинка, но до сих пор не выяснил, из какого она аула: Псыжа, Старокувинска или Красного Востока! Ты хоть и ученый человек, но в знании джигитских обычаев не уступишь нам, сельским жителям, Руслан! — великодушно признал Нур-Камидат.
У Руслана голова шла кругом. Он направился к воротам, откупоривая на ходу флягу.
— А я и не знал до сих пор, что и среди абазин есть фамилия Гуажв! — восторженно крикнул ему вслед Камидат.
* * *
Найдя в сельсовете Мирода, Руслан узнал, что Чачхал еще не появлялся. Он благоразумно отвел дядю в сторону, чтобы о случившемся никто не узнал прежде времени. Рассказал ему все, что понял в этой запутанной истории. Но слишком уж неправдоподобным выглядел его рассказ.
Если события одной этой ночи воспринимаются нами, читающими, как самые настоящие приключения, то представьте себе состояние Руслана: а) найдены кремняки; б) потерялись и Нина, и Мушни, и даже нигде не терявшийся Чачхал; в) Камидат насильно увел неандерталку, упорно принимая ее за абазинку; и, наконец, г) Камидат утверждает, что своими ушами слышал, как брат кремнячки, которая сама не говорит, но кивает, при нем представлялся из рода Гуажв.
Он даже подумал, что за это надо выпить, и потянулся было к фляге, но при строгом дяде не посмел.
Было решено сходить к Камидату, увидеть кремнячку. Джигиту же, пока тот не спрятал жену где-нибудь у племянника-головореза, следовало еще раз внушить, что ему следует пойти вместе со всеми в назначенный час к Валуну. Затем Руслан поднялся к председателю сельсовета Натбею и заказал разговор с Сухумом, чтобы позвонить Ермолаю Кесуговичу и велеть ему ехать сюда немедленно с фотоаппаратом и диктофоном и как-то зафиксировать первобытного человека раньше, чем это сделают люди из Обезьяньей Академии.
Чачхал у Вождя Племени Щедрых
Ранним утром на холме перед Стойбищем с победным кличем появился великий воин Нгуньчи Нгам-Гамлу. Его не только сопровождали живые и невредимые оба его оруженосца, но воин вел еще и пленницу, чьи волосы были подобны осенним листьям.
Стойбище располагалось на том месте, где в наше время красуется прекрасный Дворец культуры Дурипшского колхоза. На небольшой поляне возвышались два раскидистых папоротниковых дерева, между тем как вокруг, от альпийских лугов до нынешней Гудаутской бухты, тянулись непроходимые субтропические джунгли. Было тихо, лишь изредка пение птиц и птеродактилей перекрывали трубный зов мамонта да вой тигров и хохот гиен. Пробудившееся племя было собрано к утреннему разводу.
Нгуньчи Нгам-Гамлу и его спутники, среди которых находилась и Осенние Волосы, приблизились к Древу Совета.
Предводителем Стойбища рыжиков, точнее, вождем, жрецом и верховным колдуном Племени Щедрых был Нао-Нага Бунди-Кура, выбранный еще в Пору Длинных Дождей. Вторичных выборов история Стойбища Щедрых не знала, потому что настоящий вождь обычно не доносил своего тела до перевыборов, о чем вы узнаете чуть ниже; тот же, кто не обладал в полной мере качеством, наиболее ценимым Племенем, съедался при первом же испытании. А то, почему именно Нао-Нага Бунди-Кура был удостоен славным Племенем Щедрых чести предводителя, вы опять же узнаете ниже. И сможете убедиться, что рыжики нисколько не ошиблись в своем лидере: качеством, которое дало само название Племени, он был наделен в полной мере.
