Дикари были озадачены. Им необходимо было обсудить ситуацию. Они расселись в картинных позах вокруг таинственной девы. Трубка пошла по кругу.
Вели они беседу довольно долго, но Нина уже не могла разобрать, о чем. Странным образом, она понимала их только тогда, когда они обращались к ней непосредственно. Не будь этой однобокости общения, ей не пришлось бы пережить впоследствии столько драматических мгновений. Но не станем забегать вперед.
* * *
После нынешней встречи с кремняками Нина уже успела утвердиться в мысли, что представление о первобытных человеческих особях как о существах кровожадных и свирепых не всегда соответствует действительности. Правда, ее не могла не насторожить зловещая внешность и боевая раскраска ее новых знакомых. Но все же ее успокаивало то обстоятельство, что существа эти приучены подчиняться вожаку.
Это был мужчина средних лет — необычайно рослый, крепкий и наделенный добродушием, которое часто сопутствует природной силе. В глубоко посаженных глазах рыжика было и что-то звериное, и — одновременно — человечески осмысленное. Повадки же отличались относительным спокойствием и уверенностью, как у существа, привыкшего повелевать. Только как дань обычаю воспринимался ужасный талисман на его груди. Так скромные доценты нашей эры носят галстуки и запонки, несмотря на атавистическую сущность и нефункциональность этих деталей одежды, потому что такое, с их точки зрения, щегольство дает им возможность не выделяться среди сослуживцев и коллег, тоже носящих запонки и галстуки. Вожак подошел к Нине и сел перед нею на корточки. Он был без набедренной повязки. Его приятели остановились на почтительном расстоянии.
— Осенние Волосы, слушай Нгуньчи Нгам-Гамлу, — и он мощно ударил себя в грудь, чтобы у «девы» не было сомнений, что Нгуньчи Нгам-Гамлу — он самый. — Он поведает тебе о том, что решил он с верными друзьями за Трубкой Размышлений! — и пыхнул ей в лицо дымом из этой Трубки Размышлений, и в этом дыме она различила те же запахи, что и в снадобье, имевшемся у кремняка в кисете. — Ты из Племени Летящих Ножей. До сих пор людям нашего племени удавалось лишь издалека видеть мираж вашего Ацута и слышать предания о том, как вы, придумав твердые и бьющие на расстоянии ножи, стали сильнее всех зверей и птиц. Ты так хороша и дородна, настолько приспособлена рожать, что, несомненно, и в своем племени выделяешься среди сверстниц, — добавил он галантно. — Осенние Волосы! Мы отведем тебя на нашу родину, где ты сможешь предстать перед Нао-Нага Бунди Курой, великим нашим вождем, жрецом и колдуном!
Несколько смущенный отсутствием радости на лице Осенних Волос, предводитель продолжал:
— Нгуньчи Нгам-Гамлу еще не все тебе сказал! Племя ваше почитается нами. Поэтому тебе, Осенние Волосы, все у нас будут рады. Я уже уверен, что тебя ждет прием по разряду Чести Одного Пальца. Но великодушный наш вождь может оказать тебе и Честь Второго Пальца! — восторженно сообщил он, при этом демонстрируя испытанные в боях свои пальцы.
Для него не составило особого труда пояснить Нине, в чем состоит разновидность приемов, на которые она могла рассчитывать при дворе вождя рыжиков.
Честь Одного Пальца означало, что вождь Нао-Нага Бунди Кура сделает Осенние Волосы своей женой и она родит ему сына, который победит всех пещерных медведей и мамонтов. Она будет делать для вождя кремневые наконечники и шить шубы из убитых им зверей. При этом вождь не возьмет в рот даже самого маленького паука, не поделившись лакомством с любимой женой.
— Я, великий воин Нгуньчи Нгам-Гамлу, ручаюсь своим талисманом, что будет именно так, как я сказал! — произнес он торжественно.
И посмотрел ей в глаза, ожидая увидеть в них радость от привалившей удачи. Он был, несомненно, предан своему вождю и колдуну, этот Нгуньчи Нгам-Гамлу, коли о Чести Первого Пальца рассказывал с такой восторженностью, словно Нина предназначалась не Нао-Наге Бунди-Куре, а ему самому. Талисман Нгуньчи Нгам-Гамлу сильно смущал Нину, но она попыталась успокоить себя мыслью, что, если кто носит портфель из крокодиловой кожи, это вовсе не означает, что именно он убил крокодила. И дочь Племени Летящих Ножей горизонтально покачала головой. Но мы уже успели узнать, что у первобытных людей кивки имеют смысл противоположный их сегодняшнему значению. И Нгуньчи Нгам-Гамлу понял так, что она не рада такой Чести. Ему было трудно понять, что есть на свете женщина, способная отказаться от счастья стать фавориткой вождя. Но Нгуньчи Нгам Гамлу осозновал, что Осенние Волосы принадлежит к гордому Племени Летящих Ножей, и счел вполне разумным, что она отказывается от первого предложения, считая себя достойной Чести Второго Пальца. Что он ей и высказал:
— Нгуньчи Нгам-Гамлу понимает, что Осенние Волосы настаивает на Чести Второго Пальца!
Нина утвердительно кивнула.
А Честь Второго Пальца, на котором «настаивала» дочь племени Ацута, была такой: вождь рыжиков согласится заколоть дочь Ацута своим прославленным в боях дротиком и зажарить на костре ее сердце и печень, чтобы, насадив их на папоротниковый прут, самому же, выполняя свои дополнительные обязанности жреца и колдуна племени, вознести молитву духам. В награду за это Осенние Волосы попадет в Замостянский Край, где сладкие плоды и вкусные насекомые сами летят в рот.
