Клинок Императора - [21]

Триумф на лице воительницы сменился ужасом, когда она поняла, что не сможет убить императора. У неё не хватало силы, чтобы вдавить копьё глубже или вырвать его из раны, дабы нанести повторный удар. Отпустив оружие, эльфийка бросилась в сторону, на ходу активируя заклятье сокрытия, фигура её смазалась и растворилась росчерком мрака.

Понимая, что убийца так просто его не отпустит, император вырвал копьё из раны и встал в боевую стойку. Кровь жарким потоком обагрила его доспех, но практически сразу успокоилась. Несмотря на магию исцеления которая была щедро вплетена в его доспех, он не чувствовал того что исцелён. Наоборот где-то в глубине его тела поселилась ядовитая червоточина тёмного заклятья, пожирающая его здоровье и силы.

Бросив взгляд назад в сторону Баруты, он пытался понять, почему никто не приходит к нему на помощь. Ведь там позади, остался быстроногий резерв пехотинцев, остались лекари, что встречали выходящих из боя раненых, лучники, обрушивающие на тёмных залпы своих стрел. Но вместо своих отрядов он увидел лишь надвигающуюся стену снега, а в его лицо ударил новый мощный поток ледяного ветра.

Будь на месте императора кто-то другой, он возможно бы и не понял что происходит. Но его шлем помимо многих других качеств позволял владельцу узреть истинную картину мира. И там где все остальные видели лишь снежную бурю, император видел море надвигающейся тьмы, которая уже пожрала тылы его армии и через считанные секунды с первыми хлопьями снега добралась и до него…

***

Тем временем в самом центре снежной бури, пошатываясь, шагал тот, кто был её сердцем. Некогда это существо было тёмным эльфом, но энергия Каор’Дуум отняла у него всё — плоть, разум, душу и имя. Мёртвый некромант ступал по земле Хребта Асарака, но не творил заклятий и не сгорал от жажды убийства или голода, как какая-нибудь обычная нежить. Ему были чужды эмоции и желания доступные как живым, так и немёртвым.

Наяна ошиблась, Исси’Лир не превратился в Лича. У лича есть душа, тёмная, осквернённая, но она есть. Лич ограничен своей силой, его перенасыщенная тьмой душа боится дневного света, и не может далеко уходить от места смерти своего тела. У лича есть разум и имя. А у того кто шагал по снежной пустоши не было мыслей или разума. Он стал стихией, якорем тьмы, что на языке древних назывался — танатос.

Танатос был подобен ветру, вот только дул он лишь в ту сторону, где в воздухе висели боль и смерть. Ему не было дела до живых, именно поэтому гномы в подземье выжили. Жалкая каменная стена не остановила бы бурю Каор’Дуум, источником которой он являлся.

Ледяной ветер, сдирающий снег с песчаных пустошей Асарака был насыщен отпечатками душ. Танатос прошёл по подземью, и теперь внутри бури можно было разглядеть хваргов и Дроу, гоблинов и кобольдов. Как только он ступил на поверхность, его привлекла Барута, с её гибнущими под завалами жителями. Так внутри бури появились призраки полуразрушенных домов и стонущие израненные люди. Собрав всю боль, страх и смерть с разрушенного города, и навсегда привязав к буре отпечатки их страданий, он превратил ураган в дикую пляску призрачных фигур и видений.

За его спиной не поднималась нежить, мёртвые оставались лежать неподвижно, промороженные ледяной стихией. Живые, попавшие в бурю, гибли, но чтобы избежать смерти, достаточно было убраться с пути снежного урагана и держаться подальше от мест насыщенных смертью. Танатос не был злом в прямом смысле этого слова. Он был своего рода магнитом, что тянулся к смерти и был готов бесконечно её поглощать, поддерживая буйство стихии.

Привлечённый «запахом» бойни, который распространялся в стороны от сражения, он направил свои стопы к сражающимся армиям. Первыми погибли целители и резервы армии императора. Не было в их рядах сильных магов способных почуять надвигающуюся тьму. Следом ледяными статуями обратились и все остальные, а танатос продолжал идти дальше, туда, где в ущелье били барабаны орков, а разумные гибли, насыщая воздух страданием…

Глава 7. На крыльях бури

Внутренний мандраж понукал Глифа перейти на бег, но мягкий свежевыпавший снег заставлял ноги проваливаться и вязнуть в своей толще, не давая передвигаться быстрее. Игрок в тысячный раз выругался, проклиная тот факт, что в мешке за спиной нет снегоступов. Копеечная же штука, бонусом к одежде каждый серый плащ получил пару таких, в преддверии зимы. А вот купить снегоступы себе, чтобы валялись в тревожном рюкзаке, не успел, потому и приходилось сейчас еле ползти по склону в попытке выйти к подножью горы.

Час назад он попрощался с кланом Хмелеборов. Локброк со своими гномами решил закрепиться в пещерах и возвести баррикады. При этом он честно признался, что в случае если такое существо как Лич попробует вернуться в подземелье, он уведёт свой клан и не станет бестолку губить их жизни.

Глиф признавал правоту лидера Хмелеборов. Они вместе вышли на поверхность и видели тот жуткий ураган, что полз по земле Асарака, при всём при том, что вокруг него погода была спокойной, а небо чистым.

Тёмный эльф никогда не сталкивался с высшей нежитью, и честно сказать не особо горел желанием это исправлять. Сейчас его волновали вещи более простые и насущные. Его путь лежал к внутреннему кольцу скал, именно там следуя за знаками, он должен был найти тропу к точке сбора группировки серых плащей.