Фарсалия или поэма о гражданской войне - [79]

Но не из нильских ключей. Камбиз[853] безумный к востоку

280 До долговечных племен[854] добрался отважным походом,

Но, не имея еды и людьми своими питаясь,

Вспять отошел, не узнав тебя, Нил. И даже не смеют

Басен слагать об истоке твоем; повсюду, где видят, —

Ищут тебя; из племен ни одно не изведало славы

285 Нил с ликованьем считать своим. О, Нил, разглашу я

То, что о струях твоих узнать даровал мне однажды

Бог — сокрыватель воды! Из полуденных стран возникая,

Смеешь ты русло свое простирать до страны палящего Рака;

Прямо к Борею ты мчишь, к середине Боота, пучину;

290 Ты извиваешь свой ток то к востоку, то круто на запад,

Или арабов страну, иль ливийский песок орошая,

Первыми видят тебя (истоков не ведая) Серы,

По эфиопским полям ты бежишь чужеземным потоком:

И не узнает весь мир, кому он обязан тобою.

295 Тайных истоков твоих никому не открыла природа

И не дозволила, Нил, племенам тебя видеть младенцем,

Недра сокрыла твои, предпочла, чтоб дивились народы,

Не разузнав, откуда течешь. Дано тебе право

В солнцестоянье — расти, от чужой зимы — разливаться,

300 Ливни свои приносить; тебе одному удается

Через два полюса[855] течь; один об истоках не знает,

Устья не знает другой. Широко́ ты потоком ветвистым

Обнял Мерои страну, изобильную черным народом,

Черных деревьев край; они хоть обильны листвою,

305 Но неспособны смягчать своей тенью палящее лето:

Так его яростный Лев[856] отвесными жалит лучами.

Вод не теряя своих, оттуда ты льешься в равнины[857]

Феба и долго течешь по пескам совершенно бесплодным,

То собирая всю мощь в один поток многоводный,

310 То заливая окрест тебе уступающий берег.

Русло покойное вновь собирает раздельные воды

Там, где арабов народ от египетских сёл отграничив,

Филы[858] заставой стоят всей страны. Пересекши пустыню,

Где лишь торговая связь наше море с Красным сближает,

315 Тихой ты гладью течешь: кто, ленивый поток твой увидев,

Мог бы подумать, о Нил, что твоя пучина способна

Яростным гневом кипеть? Но когда ты с обрыва стремишься,

Или крутой водопад теченье твое прерывает,

Ты негодуешь тогда, что упорные камни дерзают

320 Водам пути заграждать; ты пену до звезд поднимаешь,

Все твоим ревом полно; и в грохоте гор потрясенных

Пенная блещет река стесненных волн сединою.

Там Абатос[859], владыка земель, — как почтенные предки

Звали его, — их первый удар, содрогаясь, выносит,

325 Там и утесы стоят, — их назвали жилами Нила,

Так как подъема воды они первые знаки давали, —

Там вкруг блуждающих волн природа поставила горы,

Что запрещают, о Нил, тебе в Ливию доступ: спокойно

Между глубоких долин текут молчаливые воды.

330 Первым пускает тебя на поля открытые Мемфис,

Не дозволяя брегам возводить преграды разливу».

Так, словно были они обеспечены миром надежным,

За полночь шел разговор, но безумное сердце Потина,

Раз уж себя запятнав святотатственным делом, к злодейству

335 Было готово опять. Помпея убив, беззаконья

Он не боялся теперь: в груди его маны[860] остались,

Мщенья богини его к преступлениям новым толкают,

Низкие руки свои он считает достойными крови,

Коей должна обагрить отцов побежденных[861] Фортуна.

340 Кару гражданской войны и высокое мщенье Сената

Чуть не присвоил холоп! О рок! Отврати преступленье:

Пусть эту голову меч не отрубит без Брута! Иначе

Римского деспота казнь к злодеяньям фаросцев причтется,

Будет утрачен пример! Строит ковы напрасная дерзость,

345 Смертоубийство свершить не тайным обманом желая:

С непобедимым вождем состязается в битве открытой.

Дух его так от злодейств осмелел, что отдал приказ он

Голову Цезарю снять и к Великому тестя прибавить!

Этот приказ отнести он велит своим преданным слугам

350 Прямо к Ахилле, кто был соучастником в деле с Помпеем,

Кто от ребенка-царя получил все войска под начало:

Тот ему меч над всем поручил, отказавшись от власти, —

Меч над главою своей. «Покойся, — Потин ему молвил, —

Ныне на мягком пуху и ленивому сну отдавайся;

355 В царский дворец Клеопатра пришла; и не только, что предан,

Но и подарен Фарос; иль один ты не хочешь явиться

В брачный чертог госпожи? Сестра сочетается с братом,

Ибо с латинским вождем уже сочеталась; с мужьями

Рим покупает она, а Египет берет своим телом.

360 Старца могла победить Клеопатра своею отравой:

Верь же мальчишке, глупец! Если ночь с ней одну проведет он,

Коль испытает хоть раз объятья распутного тела

И под названьем святым непристойной отведает страсти,

То, может быть, и твою, и мою — обе головы наши —

365 Даст за один поцелуй. На крестах и в огне мы заплатим

За красоту сестрицы его! Ниоткуда не видно

Помощи: царь ей супруг, а Цезарь — желанный любовник.

Правду сказать, пред жестоким судьей виноваты мы оба:

Кто же не будет из нас в глазах Клеопатры преступным,

370 Коль не развратничал с ней? Во имя убийства пустого,

Нами свершенного зря[862], во имя союза, что связан

Кровью Помпея, — приди! Подними внезапно восстанье;

Вторгнись; да сменит костер ночные факелы брака —

Прямо на ложе убьем жестокую нашу хозяйку

375 С тем иль другим из мужей. Вождя гесперийского счастье

Дерзостных да не страшит! Все то, что его возвышало

И над землей вознесло, — нашей общей является славой:

Сделал ведь высшими нас Великий! Взгляни же на берег —