Светлой памяти Ольги Онисифоровны Артамоновой (1914–1967) моей мамы, человека большой души
ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ
На западных и южных границах Российского царства (империи) в XVII–XVIII вв. было три исторических соперника — абсолютистское Шведское королевство, переживавшее в 1630–1718 гг. эпоху великодержавия, децентрализованная шляхетская Речь Посполитая и сильный Османский халифат.
Первоосновы Турции и России (Османский бейлик и Московское княжество) стартовали на исторической арене одновременно в XIII–XIV вв. Османская и Российская империи развернули экспансию — первая от Алжира до Месопотамии, вторая — от Вислы до Калифорнии. Обе страны на разных этапах стали мировыми державами, бывало, наводя страх «турецкой» или «русской угрозы». Мощь Османской империи была расшатана Габсбургами, Испанией, Венецией, Ираном. России выпала судьба нанести завершающие удары османскому великодержавию. В обеих странах вооружённые силы оказались доминантой политической и социальной истории.
Военное развертывание изначально кочевого Османского государства опередило русское. При этом геополитическое положение османов, сражавшихся одновременно в кольце фронтов на разных направлениях, было более сложным, чем Российского царства. Большим успехом России в Средневековье была ликвидация Казанского, Астраханского и Сибирского ханств. Военная сила османов раздавила более полутора десятков княжеств, султанатов, королевств, царств и империй. Османская мощь стимулировалась византийским, арабским и славянским наследием трёх континентов. Султаны считали себя халифами и управителями всех мусульман мира, но турки были всего лишь одним из 72 народов империи и меньшинством среди остальных этносов. Христиане составляли три четверти населения европейской части этой империи и две трети в Константинополе[1]. Земледельческая же Россия с трудом могла мобилизовать скудные ресурсы угрофинских племён и военный опыт степняков. Воинственность кочевых и горнопастушеских племён Османской державы удачно была дополнена могучей артиллерией и появившейся в 1326 г. отборной янычарской пехотой, умевшей брать крепости. Османская империя за XV–XVI вв. запасла огромную прочность, хватившую ей на несколько столетий. С 1460-х и до 1560-х гг. османы в Европе считались «бичом Божиим», они могли без союзников и, по сути, без дипломатической подготовки вести одновременно войны на трёх континентах[2].
При Сулеймане Великолепном (1520–1566) Османский халифат за счёт ограбления захваченных земель достиг зенита и стал мировой державой, — «наиболее грозным государством Европы. Его дисциплинированные, имеющие отличную мотивацию и вооружение янычары были крупнейшей и опаснейшей профессиональной пехотой на континенте. Накал боеспособности удесятеряли воины, готовые к смерти во имя ислама — «гази». Лидерство османской военной техники и полководческого искусства было в то время бесспорным. Земли и доходы султана были больше, чем земли и доходы любого из его христианских соперников»[3]. Методы «великолепного века» были сочтены универсальными, что стало одной из причин упадка Османской империи. Однако и в XVII в. эта главная исламская держава могла вести, правда, уже не по своей воле, войны с «неверными». Янычарский корпус считался привилегированным. Из-за запретов на брак он ежегодно пополнялся «девширме» — принудительными наборами. Янычары набирались не из низов христиан, а из семей знатных и «лучших гяуров». Эта первая в Европе регулярная пехота, фанатично преданная исламу и султану, была сплоченной, лучшей и храбрейшей в мире. Она получала жалованье от падишаха, которого считала отцом. Янычарам предоставлялся сбор налогов с «реайи» (райи) — податного населения. (Центральная власть не была заинтересована в поголовной исламизации, так как христиане платили дань, от которой были освобождены мусульмане; их позволялось грабить и обращать в рабство). Товары янычарам продавались со скидкой, в их руках было пожарное дело (и грабёж погорельцев). Вооружены они были луками (с начала XVI в. ружьями-«янычарками»), саблями, ятаганами, щитами и имели топорики для хозяйственных нужд. При выходе на поле боя для окапывания им выдавались кирки и лопаты. Янычарские «орта» (артели) обладали не только корпоративной, но и земляческой спайкой и имели общий котёл, как и солдатские артели Русской армии. Казарменный быт «названых братьев» отличался строгой дисциплиной (за отлучку из казарм наказывали палками). Как и тяжёлая линейная пехота в России XVIII–XIХ вв., янычарский корпус («рука и крыло» османской династии) составлял ядро султанской армии («капыкулу аскерлери»). В XVI в. янычар было около 12 тысяч, в начале XVII в. — 37 тысяч, на рубеже XVII–XVIII вв. 53–54 тысячи[4]. Другие рода войск янычары презирали. Поколениями османы накапливали веру в непобедимость. Военная психология отлилась в наступательную доктрину и стратегию сокрушения противника. «Нападать на врага, едва завидев его» — такова была старая османская традиция. В основе османского экспансионизма было понятие исламского превосходства и «священной войны», которая по Корану может перемежаться только временными перемириями. «Делом великих государств является завоевание стран и поражение врагов». Перманентная война использовалась как символ государственного единства и стремления к мировому господству
