Когда гаснет свет в зале, раздается оглушительный грохот разорвавшейся бомбы, слышится вой полицейских сирен.
Февраль 1996 года. Кухня и гостиная. Квартира в Лейтоне, восточная часть Лондона. 7 часов вечера.
Ник размельчает головку чеснока в давилке, затем высыпает содержимое на сковородку. Потом чистит и режет крупную луковицу очень большим ножом.
Нику 28 лет.
Короткая пауза.
Входит Хелен. В руках бокал красного вина.
Хелен 27 лет, наряд ей очень к лицу.
Хелен: Перемирие закончилось.
Ник: Бомбу взорвали, что ли?
Хелен: Ага. Как раз показывают.
Ник: Где?
Хелен: Разнесли район Доклендс. Кэнери Уорф, кажется.
Ник: А ты подумала, это гром?
Хелен: Тебе помочь?
Ник высыпает лук на сковородку
Ник: Можешь зеленый перец порезать.
Хелен ставит бокал и берет нож, которым пользовался Ник. Начинает чистить перец.
Ник: Спасибо.
Ник добавляет к луку с чесноком оливковое масло и включает газ. Начинает мешать содержимое деревянной ложкой.
Хелен: Тебе очень идет такая короткая стрижка.
Ник: Спасибо.
Ник смотрит, как Хелен режет перец. Наливает себе бокал красного вина
Недавно купила?
Хелен: Ага. Нравится? В «Принциплз» купила.
Ник: Да. Очень идет.
Хелен улыбается Нику.
Хелен: Это класть?
Ник: Пока нет.
Он делает глоток. Лук и чеснок начинают шипеть.
Ник: Я так и знал, что это бомба. Стены задрожали. Правда?
Хелен: А мне страшно представить, что мы были так близко.
Ник мешает лук и чеснок, затем ищет в холодильнике фарш. Короткая пауза.
Ник: Хватит смотреть на мою задницу, Хелен.
Хелен: С какой стати мне смотреть на твою задницу?
Ник: Ты же помешана на моей заднице.
Хелен: Да не помешана я ни на каких задницах. И на твоей в том числе.
Ник достает фарш и закрывает дверцу холодильника.
Ник: Похоже, Аманда Харрисон намеревается прислать мне валентинку с надписью «классная попка».
Хелен: Аманда Харрисон?
Ник: Из одиннадцатого класса.
Хелен: Очень мило.
Ник: По крайней мере, так девчонки говорят.
Хелен: Мне никогда ученики открыток не дарили.
Ник: Тебе вообще никогда открыток не дарили.
Хелен: Неправда.
Ник: Да что ты? Сама себе в 13 лет дарила, что ли?
Хелен: Ну ты и гад.
Ник: Ты когда-нибудь влюблялась в учителей?
Хелен: Нет.
Ник: Серьезно? А я думал, у всех такое было в старших классах.
Хелен: Нет. У меня такого не было.
Ник: Я думаю, что в учителей влюбляются именно по этой причине. Причем тут вся эта чушь о благородстве профессии. О самоотверженности. Фигня все это. Так говорят люди, которые нас не знают. Нет. Наверное, мы просто помним человека, ради которого хотелось ходить в школу. Вроде первой любви. А когда становишься взрослым, однажды ты знакомишься с какой-то учительницей, она тебе нравится, и вы начинаете спать вместе. И ты снова влюблен по уши, как 14-летний подросток, и с этим ничего не поделаешь.
Хелен: Ты такую ерунду говоришь.
Ник смеется, берет нож у Хелен и открывает пакет с фаршем.
Хелен берет бокал и делает глоток.
Ник: Ты к Саре на вечеринку идешь?
Хелен: Не знаю. А когда?
Ник: В среду вечером.
Хелен: Кто придет?
Ник: Да как обычно. Все те же. Унылая холостяцкая вечеринка. Выпьешь текилы, окосеешь, наговоришь лишнего и, в конце концов, припрешься домой в четыре утра, а в мозгу сквозь туман: «Вот черт… седьмой класс. Первый урок».
Хелен улыбается. Ник выкладывает фарш на сковородку и перемешивает с луком и чесноком.
Хелен: Наконец-то.
Ник: Что?
Хелен: Ты уже год здесь живешь, а приглашаешь меня первый раз.
Ник: Не первый.
Хелен: Первый.
Ник: Ты же у меня была?
Хелен: Сам знаешь, что нет.
Ник: Разве?
