Маленькая историческая справка: Влад III Цепеш был рожден в Валахии (Румыния), в 1429 году. В 14 лет был отправлен «гостем» в Турцию, где претерпел многочисленные физические и моральные издевательства, обучаясь вместе с янычарами. Хорошо говорил по-турецки. Вернувшись, возненавидел турок и все, что с ними связано. Они же, боясь и опасаясь, нарекли его «казыклы», что значит Колосажатель. Некоторые всерьез считали его вампиром из-за любви к крови и непомерной жестокости.
Примечание: исторические личности реальны, как и место действия рассказа. Все остальное на совести фантазии автора.
О самом лютом из владык,
кто подданных своих привык
тиранить повсеместно,
с тех пор как мир был сотворен,
о злейшем звере всех времен,
насколько мне известно,
поведаю стихами,
как Дракул, злобствуя, владел
Валахией и свой удел
упрочить мнил грехами.
Михаэль Бехайм «Дракул»
Темная и влажная земля. Чернолесья гул, притихнувшего сзади. Лучи солнца, катящиеся вниз. И укрывший всю опушку дым тумана.
— За Аллаха!
Грубой поступью, направив копья вниз. Наклонив мечи, сместив мисюрки. С выражением отваги на лице и с ненавистью в глазах, которая заставит удавиться. Все вперед, вперед, вперед… это их девиз.
— За султана Мехмеда!
Красные одежды на ветру, кольцами пошитые кольчуги. Страшный рев над лесом по утру, сжавшие клинок до раны пальцы.
— Падут неверные в бою! Отвагу янычар наш падишах да не забудет!
Все молодые, все, как на подбор, сильнее тигра, яростней пантеры. Их ятаганы нарушают договор. Их ятаганы смерть несут и страх… А в их глазах, а в их зубах, лишь жажда совершить убийство.
— Нарушивший завет великого Пророка, не избежит и гнева нашего султана. Валахия да станет мусульманской! И новый налог кровью да пополнит наши дружные казармы[1]!
Семнадцать лет. Кому-то двадцать, двадцать пять… кому-то даже тридцать миновало. Он видел всех, он знал их всех, они делили ложку, хлеб. Порой и то, чего недоставало — женщин. Под красным флагом шли на смертный бой, он так же прославлял, забыв Христа, Аллаха… а их не убивал. Не смел, не мог. Уж верно, силы духа не хватало.
— Спасайся, Цепеш, ты пленен! Твоя земля теперь и наша! Попробуй справиться с войсками Великого Султана!
Шеренга за шеренгой — в ряд. Их двести тысяч, а его отряд едва ли насчитает тридцать сотен. Тяжелыми шагами убивая все, чего касаются, они сметают на пути деревни, города и замки. Его смели бы тоже, нет сомнений… но только при условии, что Господарь всего лишь человек. И не выходит он за человеческие рамки.
— Даю последний шанс! Сложите клинки в ножны!
Они смеются через рев, их смех и страшен, и приятен. Затянутое в чащу леса сердце князя не обливается ни кровью, ни страхом. Все люди сами выбирают путь. И людям этим, с ятаганами, с него уж не свернуть.
— В атаку… — тихо шепчет он. И отступает от икон, своему другу, Диаволу, отвесив низкий, до земли, поклон.
Пятнадцать тысяч человек уничтожает ветер сразу…
* * *
Тоненькое острие из крепкого, добротного дерева. Не сточенное червями, не тронутое грызунами, именно оно подходит для его планов лучше всего. Из могучего ствола дуба получается восемнадцать колов. Этого хватает на два полных кувшина и серебряный кубок.
Его смуглое лицо побледнело. В глазах, не глядя на внушаемую кнутом и железом отвагу, затаился страх. Огоньками, то здесь, то там, он нарушает темную гладь очей. Эхом отдается в голове шумящей кровью — Влад слышит. Песня крови теперь один из немногих звуков, который его привлекает.
Этот турок первый из строя. В своей кольчуге, под которой красная полотняная рубаха, со сползшим на лоб шишаком неровно дышит. Его черные, прежде бритые кудри уже начали отрастать. На лице еще нет волос — мальчишка, но уже подгоняемый жаждой славы и денег он здесь, намеренный вырваться из плена казармы. Это не было его боем. Это не было его поражением. Он — жертва, ровно такая же, как и сам Господарь. Только не суждено пленнику этого понять. Липкий страх сейчас завладел и душой, и телом.
Димитрий грубо толкает молодого янычара на опушку, к палачу. Высокий, широкий в плечах, с наспех накинутой на лицо тряпицей он ждет приказа своего господина. Кол заточен и готов.
Влад не спешит давать отмашку. Он делает шаг вперед, представая перед пленником во всей красе — аспидные волосы чуть вьются от дождя, серые глаза горят бесцветным пламенем, жесткая линия рта брезгливо сомкнута. Длинный кафтан с золотом по краям неизменно черного цвета. Как и перчатки. Как и камзол. Но на камзоле — серебряная цепь. Она переливается от скупого рассветного солнца и рябит перед глазами, выделяясь на общем фоне. В этой цепи — его сила, хоть и неведомо это мальчишке.
— За Аллаха, говоришь? — с негромким смешком спрашивает он.
Ярко-зеленые глаза янычара в ужасе распахиваются, а рот страдальчески искажается.
Вид Валахского господина производит впечатление на любого, турок тоже не остается равнодушен, но все же главным изумлением для него является речь господина. Дракула говорит по-турецки! Тот самый Казыклы, из древней легенды. В казармах она передавалась из уст в уста.
«Высоко на холме развевается знамя,
Красный дракон украшает его,
