Золотые миры - [11]

Ароматы нежны и свежи.

Хризантемы всегда горделивы,

Хризантемы всегда хороши.

Но теперь лепестки отпадают,

Стебель гнётся почти до земли.

Хризантемы с мольбой увядают.

Для чего же они расцвели?!

Знать, они расцвели для страданий,

Чтоб в пыли, на окне умирать,

Чтоб в последний свой миг увяданий

Ароматы свои испускать.

«Закат сгорел. Последний луч умчался…»

Закат сгорел. Последний луч умчался

За горы и леса, в далёкую страну.

Спустилась тьма, и принесла с собою

Покой и тишину.

Но почему, когда кругом всё тихо,

Когда в саду едва колеблются листы,

Зачем тогда уносятся далёко

Любимые мечты?

Но ночь пройдёт томительно и скучно,

Заблещет солнца луч, желанный, светлый луч,

Уйдёт тоска, и улыбнётся радость,

Как солнце из-за туч.

17/ XII, 1918

Прощание

Там, где ельник начинался

Тёмной, тёмной бахромой,

Там шальной казак прощался

С украинкой молодой.

«Ты не плачь, моя Маруся, —

Он ей тихо говорил, —

Скоро с битвы я вернуся,

Полный славы, полный сил.

Заживём с тобой мы ладно

На брегу Днепровских вод,

Каждый вечер будем славно

Собираться в хоровод.

А тогда, когда вернусь я

Среди радостного дня,

Ты меня в саду, Маруся,

Дожидайся у плетня».

Уж звезда зажглась златая,

А Маруся вся бледна.

«Ах, — промолвила, — какая

Доля горькая пришла.

Не езжай ты, мой Сергейко,

Не езжай в далёкий край,

Али без тебя людей-то

Мало? Ох, не уезжай!»

Но казак не слыша боле

Ни молений и ни слёз,

Быстро скрылся в тёмном поле

И с собою всё унёс.

Он унёс надежду, грёзы

От Маруси в этот день.

Та стоит, роняя слёзы,

Прислонившись на плетень.

13/ I, 1919 (13 лет)

Аккорд

Мотив затих. Аккорд ещё рыдает

Трепещет он в душе, страдающей, живой.

О чём-то он душе напоминает

Своею непонятной, сладкою игрой.

И хочется любить, и верить, и страдать,

Как тот аккорд, что за душу хватает,

И хочется рыдать, рыдать, как он рыдает,

И жить, и никогда не умирать!

18/ II, 1919

«Спи! Ещё ясное солнце…»

Спи! Ещё ясное солнце

Дремлет во мраке ночном

Ветер стучится в оконце,

Свищет на поле пустом.

Спи! Только ветер проснулся.

Серым туманом одет,

Лес вековой встрепенулся

И улыбнулся рассвет.

Спи, пока светит лампадка

Перед иконой святой.

Спи беззаботно и сладко

Утренней, свежей порой.

Спи! Ещё жизнь не успела

Счастье твоё унести…

Много священного дела,

Много трудов впереди!

20/ II, 1919

«Я был сотворение ада…»

Я был сотворение ада,

Богиня меня сотворила,

И в грудь мою, полную яда,

Жестокое сердце вложила.

Я был бесподобно изящен,

Своей красотою блистая.

Мой лик был жестоко прекрасен,

И всех красотой поражал я.

И кудри мой лик окаймляли

Красивою, чёрной дугою,

А губы улыбкой играли,

Улыбкой змеиною, злою.

Под тонкою, чёрною бровью

Глаза мои искры метали.

Такие созданья, как люди,

Меня «божеством» называли.

Чей глас по долине летает,

Наполненный грозного яда,

Кто в жертву людей собирает?

То — я, сотворение ада!

21/ II, 1919

Рабы

Вот по большой, наезженной дороге

Идут усталые, голодные рабы.

В пыли босые утопают ноги,

Там стон стоит, их цепи тяжелы.

Там много, много их, работой изнурённых:,

За ними их шагают палачи,

И их, рабов несчастных: и голодных,

Не пощадят жестокие бичи.

Они идут, но силы истощились,

И сели все под сению лесов,

И низко бритые их головы склонились,

Но бич заставил встать измученных рабов.

Опять они идут, опять едва ступают

На пыль дороги слабою ногой,

Рукой свои же цепи поднимают…

И мы рабы перед своей судьбой.

7/ III, 1919

Ночью («В старый сад выхожу я, и летняя ночь…»)

В старый сад выхожу я, и летняя ночь

Мне пахнула в лицо ароматом…

Я стою. Я душой поделиться хочу

С этим старым, задумчивым садом.

Кротко светит луна, молча липы стоят,

Тихо шепчутся листья берёзы,

И несётся кругом от цветов аромат,

И качаются алые розы.

О, зачем я одна в эту чудную ночь,

Отчего тебя нету со мною?

О, приди, милый друг, и утешь мою грусть,

И поплачем мы вместе с тобою.

О, зачем я должна одиноко страдать!..

Тихо катятся крупные слёзы,

И несётся кругом от цветов аромат,

И качаются алые розы.

17/ III, 1919

«Прошла пора счастливых сновидений…»

Прошла пора счастливых сновидений,

Уж не вернётся, не вернётся вновь,

Ушло надолго милое виденье,

Ушла надолго прежняя любовь.

И тихо от меня вспорхнули грёзы,

И взмах их крыльев душу надрывал.

Последние из глаз упали слёзы,

Последние в саду завяли розы,

И пыл души мятежно остывал.

20/ III, 1919

Ожидание («Ночь спустилась на землю. Сижу у пруда я…»)

Ночь спустилась на землю. Сижу у пруда я

И безмолвно гляжу вдоль заросших аллей,

И внимаю, о счастье далёком мечтая,

Как в саду тихо-жалобно пел соловей.

Соловьиные песни печальны, певучи,

Гладь пруда так прозрачна, не плещет волна.

А по небу летят серокрылые тучи

И меж ними плывёт золотая луна.

Молча ивы стоят, наклонясь над водою,

И тихонько осина листами шумит

В эту ночь вся природа мечтает со мною,

Вся природа со мною без слов говорит.

Вижу я старый дом. Он наполнен гостями.

Много лиц, много пар, много радостных встреч.

Вся огромная зала сверкает огнями,

Вся цветами украшена, множество свеч.

Меня тянет туда. Я хочу веселиться.

Только вход в этот зал для меня не открыт

К этим людям я больше не смею явиться.

Да, я презрен навеки, я всеми забыт

Звуки вальса доносятся, нежные звуки.

Мне под звук голосов хорошо самому.

О, коснутся ль меня эти белые руки

И прильнёт ли головка к плечу моему?