Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2

Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2

Дневник поэтессы Ирины Николаевны Кнорринг (1906–1943), названный ею «Повесть из собственной жизни», публикуется впервые. Второй том Дневника охватывает период с 1926 по 1940 год и отражает события, происходившие с русскими эмигрантами во Франции. Читатель знакомится с буднями русских поэтов и писателей, добывающих средства к существованию в качестве мойщиков окон или упаковщиков парфюмерии; с бытом усадьбы Подгорного, где пустил свои корни Союз возвращения на Родину (и где отдыхает летом не ведающая об этом поэтесса с сыном); с работой Тургеневской библиотеки в Париже, детских лагерей Земгора, учреждений Красного Креста и других организаций, оказывающих помощь эмигрантам. Многие неизвестные факты общественной и культурной жизни наших соотечественников во Франции открываются читателям Дневника. Книга снабжена комментариями и аннотированным указателем имен, включающим около 1400 персоналий, — как выдающихся людей, так и вовсе безызвестных.

Жанр: Биографии и мемуары
Серия: Символы времени
Всего страниц: 209
ISBN: 978-5-7784-0434-2
Год издания: 2013
Формат: Полный

Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 2 читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

ИРИНА КНОРРИНГ. ПОВЕСТЬ ИЗ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ ДНЕВНИК. Продолжение. Том 2

Ирина Невзорова. Предисловие

«…Они-то, может, и встретятся, если захотят», — писала, находясь в изгнание, Ирина Кнорринг, имея ввиду своих близких, не покинувших Россию в годы лихолетья. Однако, о них было известно крайне мало. После выхода в свет первого тома Дневника произошел мощный информационный прорыв в былое — в историю как семьи Кнорринов, так и всего заволжского села Елшанка, где находилось родовая усадьба. Все, что удалось узнать о близких поэтессы, боль за которых сохранили строки ее Дневника вошло в содержание Аннотированного указателя имен и размещено в справках на персоналии.

За возможность проникновения в историю заволжского села и семьи Кноррингов нужно благодарить уроженцев Елшанки — организатора нашей краеведческой экспедиции Т.С.Жукову (Тольятти), директора Елшанской школы Г.Е.Маколину, сторожила села П.К.Вавиличеву, Т.С.Сахарову (Москва), супругов Винокуровых (педагоги коллежа в Самаре), Л.Н.Свистунову (учитель литературы, краевед). Они помогли нарисовать план села и усадьбы Кноррингов, расшифровать документы и идентифицировать фотографии, хранящиеся в архивах Н.М.Софиевой-Черновой (невестки И.Кнорринг) и Г.Д.Петровой (двоюродной племянницы И.Кнорринг), а также предоставили неизвестный доселе материал. Нам удалось также поговорить с жителями Елшанки, они оказывали всестороннюю помощь (даже вырывали из семейных альбомов фотографии, рассказывающие о прошлом села). Отрадно отметить, что в Елшанке до сих пор существуют добрые воспоминания о Кноррингах, рассказы и легенды, связанные с ними.

В дополнение к именам, указанным в первом томе Дневников и в разделе Библиографии второго тома, хочется выразить глубокую благодарность сотрудникам архивов и фондов: Н.В.Новиковой (РГИА), Т.И.Свиридовой (Сергиевский историко-краеведческий музей), М.А.Котенко, Е.Г. Дорман и Н.П.Белевцевой (Дом русского зарубежья им. А.И.Солженицына), Л.И.Петрушевой, А.А.Федюхину и Е.Ю.Борисовой (ГАРФ), Е.К.Дейч и З.К.Водопьяновой (РГАЛИ), Т.Н.Жуковской, Д.А.Беляеву и Г.Н.Датновой (Дом-музей М.Цветаевой), И.Я.Горпенко-Мягковой (Булгаковский дом), С.А.Шестакову, С.Б.Механикову и В.Ф.Санжаровцу (Керченский историко-краеведческий заповедник), Н.В.Рыжак (РГБ), сотрудникам Государственного архива Самарской области, д.ф.н. В.П.Океанскому (Шуя), д. и.н. С.В.Волкову и Г.В.Шевченко (Москва), О.Н.Григорьевой (Омск), А.Н.Ивановой (Самара), Харольду фон Кноррингу (Швеция), Фрэнку фон Кноррингу (Финляндия), Е.В.Белениновой (Германия). Названные лица, как и неназванные, отзывчивые люди, способствовали сбору материала и выходу в свет данной книги. Низкий им поклон.

И.М. Невзорова

Тетрадь IX. 16 сентября 1926 — 7 апреля 1927. Париж

16 сентября 1926. Четверг

Письма не было.[1]

23 сентября 1926. Четверг

За эту неделю произошли события, кот<орые> мне хочется отметить. В воскресенье были у нас Софиев и Войцеховский, знакомые Папы-Коли по Монтаржи, когда он ездил читать лекцию[2]. Оба они очень симпатичные и производят впечатление именно интеллигентных людей. Войцеховский — юрист (бывший, конечно); может быть, поступит в Институт. Софиев — филолог и поэт. Ему все-таки пришлось читать стихи, и, скажу без преувеличения, они меня ошеломили. Прекрасные стихи. Этот, конечно, в два счета забьет и Ладинского и Терапиано. И свежее что-то в них, и без «модернизации», и просто, и тонко так. Мне даже не хотелось читать после него.

Этот вечер оставил след. Мне захотелось ближе подойти к ним (они еще представляются мне одним целым). Все, что было последнее время — Костя (даже Костя), Институт, студенческая жизнь, — все отошло куда-то далеко; на первое место выдвинулась опять поэзия, в ее чистоте и красоте. Опять потянуло к чему-то старому, к разговорам и стихам, может быть, даже к Союзу поэтов; к тому, одним словом, с чем я почти порвала, и сделалось до боли досадно, что туда, в эту область, Костя со мной не пойдет.

Письма от него все нет, теперь уж ясно, что и не будет. Думаю о нем столько же, но уже без прежнего хорошего и радостного чувства. Что-то темное и почти болезненное в этих мыслях о нем. Не пишет. Не ответил на то мое письмо (как можно было не ответить?). Значит, не хочет знать? Совершенно вычеркивает меня из своей жизни? Разрыв, даже не прощаясь? Или просто выжидает, проверяет себя? Или меня? Или просто надоела ему назойливая девочка, когда особенно стала проявлять признаки истерии? Что бы то ни было, а его поведение жестоко. Но никогда больше я ему этого не скажу. Вот к чему привела откровенность!

Я вот так говорю, так вот и думаю и стараюсь убедить себя, что прежнего не будет, а когда Мария Андреевна крикнула мне из сада: «Ирочка, вам письмо», — как забилось сердце, перехватило дыхание, я помчалась к ящику, шлепая своими большими туфлями, как я сразу простила ему его молчание и готова была опять назвать себя счастливой. Значит, он еще не стал мне чужим, и не пропало желание видеть его совсем близким. Значит, это я только хорохорюсь, когда говорю: «Черт с ним!»

А письмо было от Лили. Сегодня мне предстоит тяжелый разговор с Мамочкой о нем. Она вчера, когда мы остались вдвоем, просила прочесть, «если есть что-нибудь новенькое». Я неопределенно ответила… «После, сейчас не хочется». «Не отстоялось?» «Да, не отстоялось». Сегодня мы опять остались вдвоем, и придется все прочесть и, следовательно, все, или почти все, сказать. Господи, с какой бы радостью я об этом говорила, если бы знала, что он меня любит. А теперь придется лгать, выгораживать его, недоговаривать. Ну, будь что будет! Только бы не плакать.


Еще от автора Ирина Николаевна Кнорринг
О чём поют воды Салгира

Поэтесса Ирина Кнорринг (1906–1943), чья короткая жизнь прошла в изгнании, в 1919–1920 гг. беженствовала с родителями по Югу России. Стихи и записи юного автора отразили хронику и атмосферу «бега». Вместе с тем, они сохранили колорит старого Симферополя, внезапно ставшего центром культурной жизни и «точкой исхода» России. В книге также собраны стихи разных лет из авторских сборников и рукописных тетрадей поэтессы.


Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

Дневник поэтессы Ирины Николаевны Кнорринг (1906–1943), названный ею «Повесть из собственной жизни», публикуется впервые. Первый том Дневника охватывает период с 1917-го по 1926 год и отражает ключевые события российской истории XX века, увиденные глазами «самой интимной и камерной поэтессы русского зарубежья». Дневник погружает читателя в атмосферу полунищей, но творчески богатой жизни русских беженцев; открывает неизвестную лакуну культурной жизни русской эмиграции — хронику дней Морского корпуса в Бизерте, будни русских поэтов и писателей в Париже и многое другое.


Золотые миры

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Окна на север

Лирические стихи Кнорринг, раскрывающие личное, предельно интимны, большей частью щемяще-грустные, горькие, стремительные, исполненные безысходностью и отчаянием. И это не случайно. Кнорринг в 1927 заболела тяжелой формой диабета и свыше 15 лет жила под знаком смерти, в ожидании ее прихода, оторванная от активной литературной среды русского поэтического Парижа. Поэтесса часто лежит в госпитале, ее силы слабеют с каждым годом: «День догорит в неубранном саду. / В палате электричество потушат. / Сиделка подойдет: „уже в бреду“.


После всего

Негромкий, поэтический голос Кнорринг был услышан, отмечен и особо выделен в общем хоре русской зарубежной поэзии современниками. После выхода в свет в 1931 первого сборника стихов Кнорринг «Стихи о себе» Вл. Ходасевич в рецензии «„Женские“ стихи» писал: «Как и Ахматовой, Кнорринг порой удается сделать „женскость“ своих стихов нарочитым приемом. Той же Ахматовой Кнорринг обязана чувством меры, известною сдержанностью, осторожностью, вообще — вкусом, покидающим ее сравнительно редко. Кнорринг женственна.


Стихотворения, не вошедшие в сборники и неопубликованные при жизни

В основу данной подборки стихов Ирины Николаевны Кнорринг легли стих, не вошедшие в прижизненные сборники, как напечатанные в периодике русского зарубежья, так и разысканные и подготовленные к печати к ее родственниками, в изданиях осуществленных в 1963, в 1967 гг. в Алма-Ате, стараниями прежде всего, бывшего мужа Кнорринг, Юрия Софиева, а также издания Кнорринг И. После всего: Стихи 1920-1942 гг. Алма-Ата, 1993. К сожалению, у к автору данной подборки, не попало для сверки ни одно из вышеуказанных изданий.


Рекомендуем почитать
Гриффин в Стране Чудес

Действия разворачиваются приблизительно за шесть лет до Сирены.


Построить будущее

Легко ли совершать подвиги? Очень просто, если начальство приказывает, и крайне сложно, когда не позволяют внедрять простейшие вещи. Остается проводить нужные реформы за спинами генералов и ждать наказания. Или ордена, если удача окажется на твоей стороне.Легко ли быть фаворитом? Только в мечтах. А на деле очень непросто. Любые действия встретят недовольство, а реформы на пользу стране бьют прямо по привилегиям дворянства, лишая его представителей немалых доходов. И надо стать незаменимым, чтоб не отодвинули в сторону интриганы и более удачливые конкуренты.


Собрание сочинений в десяти томах. Том 4

В четвертый том вошли повести и рассказы 1925–1928 и два романа того же периодаhttp://ruslit.traumlibrary.net.


Карельские сказки

В сборник вошли карельские сказки для детей дошкольного возраста.Иллюстратор — Николай Брюханов.


Исповедь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Конвейер ГПУ

Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.


Воспоминания

Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.


Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича

Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.


Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Тридцать три урода

Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.


Песочные часы

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор многих книг и журнальных публикаций. В издательстве «Аграф» вышли сборники ее новелл «Вахтанговские дети» и «Писательские дачи».Новая книга Анны Масс автобиографична. Она о детстве и отрочестве, тесно связанных с Театром имени Вахтангова. О поколении «вахтанговских детей», которые жили рядом, много времени проводили вместе — в школе, во дворе, в арбатских переулках, в пионерском лагере — и сохранили дружбу на всю жизнь.Написана легким, изящным слогом.


Писательские дачи. Рисунки по памяти

Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов.


Как знаю, как помню, как умею

Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях.