Заговорщики Гора - [36]

Я знала, что даже холодные женщины, и женщины, утверждавшие, что они ненавидели мужчин, хотели бы быть найденными ими привлекательными, хотя бы для того чтобы помучить последних, или добиться своих собственных целей.

— Конечно, — согласилась наставница.

— Но разве я не привлекательна? — настаивала я.

— Ты привлекательна, спору нет, — заверила меня она. — В противном случае, на тебе не оказалось бы твоего ошейника. Но твои владельцы чувствуют, что пока текущая твоя привлекательность не выходит за рамки твоей красоты.

Я по-прежнему стояла на коленях, уткнувшись головой в пол. Разрешения выпрямиться мне не давали.

— Несомненно, со временем, это произойдёт, — заверила меня наставница. — По крайней мере, мы на это очень надеемся. Ты — однозначно родилась рабыней, и в конечном итоге Ты должна стать изысканно желанной рабыней.

— Её рабские огни ещё даже не начинали разжигать, — снова напомнила вторая наставница.

— Встань на колени прямо, — велела мне первая наставница.

Я с благодарностью выпрямилась.

— Живот втянуть, плечи назад, голову выше, — скомандовала она.

Я подчинилась, но мои колени оставались плотно сжатыми. Смотрела я прямо перед собой.

— Что Вы делаете, Госпожа? — удивлённо спросила я.

— Убираю белую ленту, — ответила женщина.

— Госпожа? — ещё больше удивилась я.

Наставницы стояли вокруг и оценивающе разглядывали меня.

— Что вы думаете? — осведомилась первая из наставниц у остальных.

— Смазливая, — прокомментировала её коллега.

— Лучше чем кувшинная девка, или девка чайника-и-циновки, — хмыкнула другая.

— Сойдёт для тарнстера или фургонера, — усмехнулась вторая.

— Если цена будет приемлемой, — добавила третья.

— Расставь колени, Аллисон, — приказала первая наставница.

— Зачем же, Госпожа! — воскликнула я.

— А ну, живо, — прикрикнула она.

Я чувствовала себя чрезвычайно уязвимой и, что странно, тонко воспламенённой.

«Как вышло, что я, бывшая Аллисон Эштон-Бейкер, вынуждена стоять в такой позе? — спрашивала я себя. — Какого вида должна быть рабыня, чтобы стоять на коленях в такой позе?».

И я боялась, что знала ответ на этот вопрос.

Первая из наставниц, снявшая белую ленту с моего ошейника, сходила в угол комнаты, порылась в сундуке и снова приблизилась ко мне.

— Не дёргайся, Аллисон, — предупредила она, и тут я увидела, что в руке у неё была другая лента, красная.

— Но я же не красный шёлк! — воскликнула я. — Я не красный шёлк!

— Не дёргайся, — повторила женщина.

— Да, Госпожа, — прошептала я, рабыня, получившая команду.

Я более чем полностью отдавала себе отчёт относительно той позы, в которую я была поставлена. Безусловно, это мне не подходило совершенно. Это должно было быть какой-то чудовищной ошибкой.

Я была с Земли!

Странно, как ты, когда ты рабыня, замечаешь каждую мелочь, ворс ковра под спиной, шероховатость камня под коленями. Твоё тело словно живёт своей жизнью.

Я со страхом смотрела на наставницу, пока та просовывала сложенную вдвое ленту, не шёлковую, а окрашенную в красный цвет реповую, под моим ошейником. Затем она пропустила свободные концы через получившуюся петлю и рывком затянула ленту на ошейнике. Я почувствовала лёгкое давление сзади на мою шею.

— Вот так, — сказала наставница и поднялась на ноги.

Она и остальные отступили на несколько шагов, снова принялись рассматривать меня.

— Ну и что Вы думаете? — поинтересовалась первая наставница. — Как по-вашему, понравится ли она мужчинам? Останутся ли они ею довольны?

— У неё может получиться, — кивнула вторая.

— Рано или поздно, — добавила третья.

Я их не понимала. Разве я не была одной из самых красивых девушек в нашем женском сообществе, в сообществе, признанных в институтском городке красавиц? Конечно, я не испытывала недостатка во внимании молодых людей. Не было недели, чтобы я не получила нескольких приглашений посетить пикник, разделить обед или ужин. Мне оставалось только выбрать среди этих предложений те немногие, которые я сочла бы подходящими, то есть те, которые в конечном итоге могли бы принести мне пользу, послужить к моему преимуществу. Я принимала приглашения только от молодых людей с соответствующим положением в обществе, представлявшими ценность или интерес с точки зрения карьеры, молодых людей, чьё происхождение и активы превышали мои собственные. Странно, но хотя я и притворялась заинтересовавшейся ими, смеялась над их шутками и всё такое, они редко присылали мне второе приглашение. Я не могла понять этого. Неужели они не понимали моего класса, той чести, которую я им оказывала, того, как им повезло, что я разрешала им разделить со мной компанию, путь и ненадолго? Я нисколько не сомневалась, что нашлось бы много тех, кто был бы рад, предоставь я им такую возможность. Какими они были неблагодарными и глупыми они были, какими дураками они оказались!

— Держи колени расставленными, рабыня! — прикрикнула на меня первая из наставниц.

— Да, Госпожа, — прошептала я.

— Шире, — бросила вторая.

— Да, Госпожа, — вздохнула я, подумав, что, по крайней мере, в комнате не присутствовало никого из мужчин.

Что они подумали бы, увидь меня в такой позе? Впрочем, разве я не знала этого? Разве для кого-то не было бы ясно, чем я была и для чего я была нужна?