За сценой - [5]

— Ну телефон вот. Из-за меня же.

— А! Да пустяки.

Саша держался совершенно нормально и говорил спокойно. Абсолютно спокойно. Разве что на них поглядывал со сдержанным любопытством — чего привязались к человеку? Макс почувствовал себя полным дураком и уже собирался как-нибудь закончить этот нелепый разговор, когда Саша вдруг подался вперед и спросил с интересом:

— А вы, значит, меня видите?

Они переглянулись.

— В каком смысле? — осторожно уточнил Том.

— В прямом. Увидели меня и подошли, да?

— Ну… типа того.

— Мне просто иногда кажется, что люди меня не видят. Как будто бы меня вообще нет, — сказал Саша доверительно.

Макс испытующе посмотрел в его потемневшие глаза — что происходит? Он шутит? Сошел с ума? Пытается их спровадить таким образом?

Том, однако, не растерялся:

— Это официанты, что ли, не видят? — Он хохотнул. — Бывает! Это у них типа профессиональное заболевание такое — избирательная слепота. Ты им и машешь, и зовешь — ноль внимания. А попробуй уйти не заплатив — сразу налетят!

— Нет, не официанты.

— Так мы присядем? — спросил Том, который, похоже, сделал для себя какие-то выводы и был намерен продолжать эту абсурдную беседу.

Саша кивнул. Они устроились за столиком и заказали себе лимонад — от пива теперь можно было окончательно утратить всякий контакт с реальностью.

— Ну так чего там такое? Выкладывай, — потребовал Том. — Кто тебя не замечает? Хотя я тебе сразу скажу, что она просто дура и не стоит твоего внимания. Не трать время понапрасну, найди кого получше.

— Нет, не то, — сказал Саша строго. — Там нормально все. Это вот вы про концерт спрашивали… Я ведь должен был вчера петь, а сегодня с утра пораньше — домой.

— Ну да.

— У меня ведь рабочий график, понимаете? Как и у вас. Расписание еще в прошлом году утвердили. И я должен был вчера выступить, потом на самолет и домой, у меня там прослушивание на сегодня было назначено. Очень важное. Я ведь, понимаете… меня редко вообще куда-то приглашают. Поэтому ни одной возможности упускать нельзя. Я ведь не уникальный, не возьмут меня — сразу найдут другого.

— Понимаем, — кивнул Том. — Чего ж непонятного.

Том всегда был готов выслушать любые житейские жалобы и от души посочувствовать. И он явно был рад, что у этой мутной истории, в которую они влипли с подачи Макса, обнаружилось такое понятное будничное содержание.

— Ну вот. А они там… ну, руководство фестиваля, они решили меня передвинуть на день позже, чтобы я пел сегодня. Давно еще решили, оказывается, да только забыли мне сказать.

— Вот гады! — Том с чувством стукнул по столу опустевшим уже стаканом.

— А я отказаться не могу, это же фестиваль… понимаете? Позвонил, отменил прослушивание. Обидно, ну да что делать. Бывает. Зато, думаю, хоть на фестивале выступлю. Неудачно, конечно, меня туда воткнули, совсем не к месту, но раз они давно уже все решили — так тому и быть. И я сегодня порепетировал с утра, потом еще всем знакомым написал, чтобы трансляцию смотрели. Собрался ехать, смотрю — что такое? Концерт уже идет! А начало только через час. Звоню туда, мне говорят: ой, это мы тебя неправильно информировали, не то время сказали.

— И ты что, опоздал? — ахнул Том.

— Ну не совсем… но к своему выходу опоздал. Хотя, может, и успел бы, если б очень постарался.

— А чего ж не постарался?!

— А зачем? — Саша поднял на них серьезные, совсем уже темные в тусклом сумеречном свете глаза. — Ну то есть да… Я сначала заторопился ехать поскорее, а потом зашел на сайт проверить, какое там время указано, смотрю — моего имени даже в афише на сегодня нет.

— Так небось забыли из вчерашней убрать и перенести на сегодня.

— Нет. Во вчерашней тоже нет. Нигде нет. Понимаете?

— Понимаем, — кивнул Том. — Теперь понятно. Раздолбаи!

— Да нет, не в этом дело. Просто вот… это всегда так. Что есть я, что меня нет — все одно. Никто не ждет, что я выйду и спою. Это ничего не изменит и ничего никому не даст.

— Ну как это! Ты же вон друзьям всем рассказал, они ждут, чтобы на тебя посмотреть!

— Да, это я напрасно расхвастался, — Саша помрачнел. — Не надо было. Ну да и ладно, что уж теперь. Может, они и не вспомнят.

— Это еще почему? — возмутился Том. — Вон даже мы вспомнили!

— Ну… да, — Саша криво улыбнулся. — Вы вспомнили. Спасибо.

Макс выпрямился и глянул на часы в телефоне.

— Слушайте, а чего мы тут болтаем-то? Концерт же вроде еще идет? Мы же спрашивали, когда демонтаж начинать, так они сказали, что по-любому только на следующий день, там допоздна все это дело будет.

— Да все равно я уже свой выход пропустил, — вздохнул Саша.

— Ну и что с того? Это ж концерт, не спектакль, где все по порядку и никого местами не поменяешь.

Саша явно очень старался, чтобы его улыбка не выглядела снисходительной, но она все равно выглядела именно такой.

— Концерт — это тоже почти как спектакль. Там своя логика, понимаете? Определенный порядок. Развитие. Я не могу вдруг выйти и спеть своего Пёрселла после бриндизи из «Травиаты».

— Господи, да какая разница? — изумился Том. — Кто там вообще заметит? Опера — она и есть опера! Или оркестр не знает, что играть?

— Знает, конечно. У них ноты есть.

— Ну и все тогда. Ну-ка давай, собирайся и дуй туда!