За правое дело - [14]
Денис бесцельно бродил часами по набережной затона, наблюдая швартовку на отстой буксиров и пароходов, или уходил домой и с ожесточением колол дубовые неподатливые поленья, таскал себе и хворым соседкам воду и старался не думать ни о Верочке, ни о ее злом и кичливом брате. Но едва взгляд его падал на полку с книгами, как тоска и обида наваливались на него с новой силой…
Но однажды мать сама напомнила ему о Верочке:
— Чего это ты, сынок, сумеречный такой ходишь? И сумки не снесешь своей ухажерке?
— Не ухажерка она! — обиделся Денис, и краска стыда залила его запавшие щеки.
— Ну чего ты опять, сынуля? — в свою очередь обиженно заметила Степанида. — Я, чай, тоже осерчать на тебя могу. Говорил, у Басовых ночевал, а надысь самою Басову повстречала, сказывает, не ночевал ты, домой тебя сразу же проводили.
Денис покраснел еще больше. Никогда он не врал матери, сызмальства во всем признавался и Никитку тому учил, а тогда, в революцию, соврал, верно. Не хотел про обиды свои рассказывать, мать огорчать…
— Кормят тебя сладко там, потому и мать забыл. А я ночь всю тебя ждала, истерзалась…
— Не ночевал я у них, мама. Был, правда… Так ведь вы сами не против Верочки были… На баррикаде я ночевал, с дядей Степой…
И Денис рассказал матери все, как было. Не утаил и о плевке Игоря, и о том, как в обиде на всех Стронских роздал красногвардейцам и солдатам все пирожки, и колбасу, и хлеб с маслом, а сумку забросил за дощатый забор.
Мать выслушала все внимательно, ласково вороша мягкие русые волосы прижавшегося к ней Дениса, и только вздохнула, когда он кончил рассказ. Молчала долго, томительно, словно решаясь высказать сыну свой материнский приговор. Но не осудила, молвила примирительно:
— Может, и правда твоя, сынуля: не ровня они нам, и завсегда промеж нас и господ этих пропасть будет лежать, а только сумки им вернуть надо…
— Я куплю, я обе сумки им верну, мама. Только не ей… этой… а тетке Марфе.
— Как знаешь. И девчонку обижать не след. Несмышленыш она, а ты же у меня добрый, умненький. Поди снеси, сумку-то. Вторую, скажи, купим, тоже отдашь. Да не сиди долго.
Через час Денис уже подходил к знакомому белому дому на Никольской. И не узнал его: железная крыша в двух местах разворочена, и какие-то люди возились на самом ее коньке, вымащивая площадку; белые стены в черных и желтых подтеках; большой с повядшими клумбами палисад завален кирпичом, досками, кучами песка, извести, хлама. Сердце Дениса болезненно сжалось: неужели случилось то, чего так боялась Верочка? И всех Стронских сослали в Сибирь?..
Не дойдя до калитки, Денис приподнялся над железной оградой, чтобы лучше разглядеть двор, как вдруг чья-то сильная рука рванула с его головы шапку и грубый мужской хохот ударил ему в лицо:
— А-а, попался! Так вот кто у нас доски тягает!
Три мужика, сидевших во дворе у забора, снизу вверх весело разглядывали Дениса, повисшего на ограде — один из мужиков крепко держал его сквозь прутья за стеганку, — и громко смеялись.
— Я не брал, дяденька, ей-богу, не брал! — силясь освободить лопнувшую по швам стеганку, взмолился Денис.
— А вот сведем в каталажку, там признаешься. Сведем, а?
— В нужник его, пущай сидит, покуда не скажет, куда доски сволок. Да еще с родителя спросим!
— Не тягал я, дяденьки, вот провалиться мне, не тягал, — входя в уже привычную роль недоростка, завыл Денис. — Отпустите меня, дяденьки, я вот сумку Стронским принес. Они нам гостинец давали, так мамка велела сумку снести. Вот она, гляньте, сумка-то ихняя…
Сумка протиснулась между прутьями, прошла по рукам и снова вернулась к Денису.
— Ладно, отдай шапку, — сказал один из мужиков.
— Погожу малость, — нетвердо возразил другой, тот, что держал Дениса. — Ты кто же Стронским, сродственником каким доводишься?
Денис понял, что ему начинают верить, залопотал, что пришло в голову:
— На посылках я у них, дяденька. Мамка белье стирала, а я на посылках был. Вот и третьеводни в лавку меня посылали…
— Третьеводни! Эх ты, деревня-мать. Держи свой малахай и уматывай. Нету боле твоих Стронских, каюк!
— Сослали?! — вырвалось у похолодевшего от страха Дениса.
— Тебе-то что за забота? — подозрительно прицелился тот. — Нету, и все. Сбегли. Их, гадов, из каталажки выпустили, а они войной пригрозили да убегли. Слыхать, за мировой буржуазией подались, на советскую власть науськать. Во как! Девчонку одну бросили, с работницей ихней, а и тех нет, на квартиру съехали.
— А куда?! — снова не сдержался Денис.
— Да тебе-то что, малый? Выселили, а куда… Шибко жирно на двоих такая хоромина… Теперь контора государственная тут, понял? Топай, топай давай, пока начальство наше тебя не видело. Подумают еще, что вместях с тобой доски тягаем.
Денис вернулся домой как опущенный в воду. Не сел даже к ужину. Мать, боясь излишних расспросов и недовольства отца, попыталась увести старшака с приметливых глаз родителя, но было уже поздно.
— Стой! — придержал он за руку Дениса, повернул к себе. — Ты чего это тучей ходишь? Есть не стал.
— Не хочется.
— А сумка чья? Откуль, говорю, сумка?
— Чужая, тятя. Отдать хотел…
— Сам вижу, чужая. Чья?
Савелий Кузьмич, не терпевший в семье никаких недомолвок, боднул взглядом притихшую Степаниду, сердито приказал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старейший саратовский писатель Григорий Боровиков известен читателю по многим вышедшим книгам. Его рассказы постоянно печатаются в периодической печати. К 70-летню писателя выходит новый сборник «В хвойном море», в который войдут рассказы «Макар, телячий сторож», «Курган», «Киря», «На болотах» и другие. Рассказы Г. Боровикова отличает доброта и теплый юмор.
Повесть о драматических событиях, связанных с борьбой народа манси за Советскую власть.
Героиня этой книги — смешная девочка Иринка — большая фантазерка и не очень удачливая «поэтесса». Время действия повести — первые годы Советской власти, годы гражданской войны. Вместе со своей мамой — большевичкой, которая хорошо знает узбекский язык, — Иринка приезжает в Ташкент. Город только оправляется от недавнего белогвардейского мятежа, в нем затаилось еще много врагов молодой Советской власти. И вот Иринка случайно узнает, что готовится новое выступление против большевиков. Она сообщает старшим о своем страшном открытии.
Лакский писатель Абачара Гусейнаев хорошо знает повадки животных и занимательно рассказывает о них. Перед читателем открывается целый мир, многообразный, интересный. Имя ему - живая природа.
С самого детства мы пытаемся найти свое место под солнцем — утвердиться в компании друзей, завоевать признание или чью-то любовь, но каждый действует по-своему. Эта история о девчонках с твоего двора, подругах. Леся старается всем угодить, но в поиске всеобщего признания забывает о себе. Ира хочет главенствовать, не понимая, что превращается в тирана. Наташа живет прошлым. А Симкина выбирает путь аутсайдера.
«В джунглях Юга» — это приключенческая повесть известного вьетнамского писателя, посвященная начальному периоду войны I Сопротивления (1946–1954 гг.). Герой повести мальчик Ан потерял во время эвакуации из города своих родителей. Разыскивая их, он плывет по многочисленным каналам и рекам в джунглях Южного Вьетнама. На своем пути Ан встречает прекрасных людей — охотников, рыбаков, звероловов, — истинных патриотов своей родины. Вместе с ними он вступает в партизанский отряд, чтобы дать отпор врагу. Увлекательный сюжет повести сочетается с органично вплетенным в повествование познавательным материалом о своеобразном быте и природе Южного Вьетнама.
Автобиографические рассказы известного таджикского ученого-фольклориста и писателя о своем детстве, прошедшем в древнем городе ремесленников Ура-Тюбе. Автор прослеживает, как благотворно влияло на судьбы людей социалистическое преобразование действительности после Октября.