За гранью разума - [20]

Вдруг экран погас. Красный индикатор не горел — значит, бортовая автоматика исправна… Неужели испортился зонд? Но ведь при таком при таком уровне техники, какой был в 2079 году, это невозможно!..»

(Но он там и «перенёсся» — из какого?)

«…Обернувшись, я обнаружил, что весь экипаж — в растерянности. Случилось то, что физически не могло случиться. Спутники исправны, раз их точки движутся по экрану, а сигналов от зонда — никаких. Ни о какой особой электрической, магнитной или радиационной активности зонд не сигнализировал. А, может быть, просто не успел? Даже метеосводку телетайп не отпечатал…

Только я подумал об этом, как заработал телетайп…

…— Что это? — удивился Герм Ферх. — Температура — минус 81 градус, давление 986, влажность 60 процентов… И это на экваторе!

Я случайно посмотрел на экран и… увидел синюю точку у северного полюса. Взгляд… метнулся к обзорному экрану, там я увидел полную противоположность прежнему ландшафту. Это было огромное ледяное поле. И снег, и лёд в оранжево-розовом свете предрассветной зари казались красными. На небе были видны… пять самых ярких звёзд, в которых я узнал главные звёзды Ориона, Большого и Малого Пса…

— Ни у кого ещё сюрпризы космоса не начинались так рано, — насторожённо заметил наш астрофизик Хор Дуг…» (И он — там?)

«…К тому времени, когда он кончил говорить, все сразу поняли, что тут что-то неладно. Конечно, резкое изменение температуры могло вызвать перебой в работе телекамеры — на время, необходимое для… другой режим работы, но надо ещё решить, как произошло такое резкое похолодание… Нет, конечно, не так. Я в тот момент забыл, что зонд оказался у полюса, и что день вдруг превратился в ночь. И о том, что полётом зонда надо, управлять, я тоже забыл. Зонд летел сам по себе, а я только смотрел на экран-информатор и читал на нём параметры, о времени изменения которых так и не узнал бы по звуку телетайпа: высота 50 метров, температура –81 °C, давление 986 миллибар, влажность 60 %, радиация в пределах нормы…

— Ума не приложу, что это может быть, — услышал я голос физика Ар Вела…»

(Кто-то совсем новый!)

«…— А из истopии Земли ты не помнишь ничего noдoбнoгo? — спросил его… социолог Тханг Фам.

— Ты-то лучше знаешь историю, чем я, — ответил Ар Вел. — Хотя, кажется, я уже кое-что понимаю. Те несколько секунд… не было сигналов от зонда, происходила просто переориентация его антенны. Так что он сразу после исчезновения его у экватора появился у полюса…

…Снова защёлкал телетайп.

— Температура 80 градусов, давление 987 миллибар, — прочёл Герм Ферх изменившееся параметры.

Только тут я вспомнил про зонд и бросился к управлению. Я повёл его на юг, чтобы легче было в любой момент вернуть его на борт звездолёта.

Время шло. Заря делалась всё ярче и ярче. Температура поднялась до 75 градусов. На горизонте показалась какие-то горы. Я подумал о том, что хорошо бы осмотреть эти горы поподробнее, но тут экран опять погас.

Было совершенно ясно, что на этой планете происходит что-то непонятное. А точнее — ясно, что ничего не ясно. Мы не знали, что и подумать.

Снова защёлкал телетайп. На этот раз ленту взял я.

— Ну, что там? — спросил Эр Лат.

— Температура +60, давление 998 миллибар, влажность 10 %,— прочёл я, совершенно сбитый с толку этим сообщением, и быстро бросил взгляд на экран. Там было почти то же самое, что и в первый раз. Но синяя точка на навигационном экране была на другом экваториальном материке.

— И никаких признаков жизни, — вдруг сказал Герм Ферх.

А я-то уже забыл, что мы ищем!..» (Или — «будто забыл»?) «…Поскольку эти прыжки через пространство были бессмысленны, я решил посадить зонд. Выключив двигатель и раскрыв парашюты… я занялся подготовкой аппаратуры к химическому анализу почвы. Но я уже не мог думать о поиске жизни как о единственной цели этой разведки… Теперь возникла другая проблема, на которую мы в первый день и рассчитывать не могли. Я уже чувствовал, что странное, почти суеверное ощущение непознанного мешает мне спокойно управлять зондом. А потом к нему примешалось и ожидание новых сюрпризов. Герм Ферху и всем остальным было хорошо… они хоть не были ничем заняты, а я должен был в такой обстановке посадить зонд и выдвинуть буровое устройство…

Пока зонд вёл анализ, я боялся, что он опять исчезнет, а буровое устройство с грунтом останется на старом месте. Время от времени раздавался стук телетайпа, регистрировавшего время изменения температуры почвы на один градус. А я слушал эти короткие серии ударов, и ждал среди них длинную, что означало бы, что отпечатан химический состав атмосферы. Понемногу… я и сам не заметил, как вместе с телетайпом стал регистрировать время коротких серий, то и дело поглядывая на часы. 6. 24, 6. 26, 6. 29…»

(Или… перевод с другого языка? Потому — странные порой обороты речи?)

«…В 6. 29 поступила длинная серия сигналов. Герм Ферх первым схватил ленту.

— Состав грунта почти марсианский, — сказал, он. — Только вот окиси титана на процент больше, чем в среднем по Марсу, а так всё сходится с точностью до десятой доли процента.

— С равнинным грунтом Марса? — спросил я на всякий случай.