Джантар долго ждал эту волну. Очень долго. Он давно уже стоял недалеко от берега по пояс в воде — но морская поверхность всё так же была покрыта мелкой зыбью, от которой при каждом взмахе рукой в лицо летели хлёсткие гроздья брызг. И он, так и не поплавав вдоволь в этот свой первый день на море в нынешнем году, решил хотя бы напоследок дождаться достаточно большой волны — такой, чтобы она, если правильно рассчитать момент, когда оттолкнуться ото дна ногами, сама вынесла его на берег. Раньше, в Кильтуме — городе в восточном углу полуострова, где проводил лето на море — когда такие волны следовали одна за другой, он мог иногда, увлёкшись этим, и вовсе забыть о времени, раз за разом скользя к берегу над приближающимся дном, и, едва достигнув его, тут же разворачиваясь обратно, навстречу следующей волне — до тех пор, пока не почувствует лёгкую усталость, или ему просто не надоест… Но сейчас, здесь — в Тисаюме, на южном побережье полуострова, где он был впервые — море встретило его иначе. И пусть это была не бухта, как там, а открытое море — не было и столь мощных прибойных волн, как он ожидал. Почему-то всё шла беспорядочная мелкая зыбь… И только когда он почувствовал, что начинает уставать от ожидания, и хотел просто выйти на берег — донёсся глухой громовой гул накатывающего на берег вала.
Джантар резко обернулся. Сверкающий в лучах Эяна высокий пенный гребень тянулся за пронёсшимся катером, под острым углом к берегу, уже достигнув его в дальней части пляжа — и точка встречи с берегом быстро приближалась к месту, где стоял Джантар. Так что ещё немного, несколько мгновений — и вал был бы совсем рядом, и наверняка сбил бы с ног ничего не подозревавшего Джантара, не успей он вовремя обернуться. И как маленький катер смог поднять такую волну…
Джантар едва успел пригнуться — и резко выпрямив ноги, с силой оттолкнулся ото дна, вытянув вперёд руки — как бы бросая этим движением всего себя в сторону берега. Волна приняла его на себя — и понесла, мягко встряхивая и обтекая завихрениями. Но едва он успел насладиться этим ощущением — как вторая, чуть отставшая вершина гребня волны, нахлынув сзади, накрыла его с головой. Вода попала в глаза, в уши — и он, ничего не разбирая вокруг сквозь застлавшую глаза водяную плёнку, ударился коленями о мелкую гальку дна, (должно быть, невольно сделав такое движение, будто хотел встать на дно ногами) — а волна продолжала тащить его вверх по всё более крупным камням, чего он никак не ожидал. Безуспешно пытаясь ещё в этом движении протереть глаза левой pукой, он рефлекторно выставил ладонь правой, будто ожидая удара обо что-то — хотя понимал, что даже такая волна вряд ли могла донести его до парапета, отделявшего пляж от набережной — но тут водяная плёнка как-то сразу ушла из глаз, зрение прояснилось, и Джантар увидел, что скользит на слабеющей волне уже где-то посередине пляжа. Да, такой волны — сейчас, в не штормовую погоду — он не ожидал…
— Ну что, пойдём? А то все уже наверху. Ждут только нас…
Голос Лартаяу прозвучал приглушённо и «асимметрично» — как впрочем, что сразу заметил Джантар, сейчас доносились и шум моря, и какие-то другие звуки. И тут волна наконец оставила его — и, мягко уложив на камни, ушла в пространство между ними…
Джантар попробовал подняться — но понял, что и с чувством равновесия было не всё в порядке. Правда, в этот момент по пляжу пробежала тень лёгкого облачка — и это усилило ощущение какой-то неустойчивости… Но всё же, кое-как приподнявшись и сев на камни, он наклонил голову влево и ударил ладонью по уху, чтобы вышла вода. Мгновенное головокружение — и привычное чувство равновесия (хотя Джантару пришлось подставить левую руку, чтобы не упасть на камни) как будто восстановилось.
— Пойдём, — согласился Джантар. Собственный голос тоже звучал глухо, будто сквозь преграду — и он ещё раз ударил ладонью по уху, прежде чем встать и отжать от морской воды тяжёлые намокшие волосы. — Ну и волна… И как возможно — от такого маленького катера…
— Это не от катера, — ответил Лартаяу. — Тогда было бы несколько, но не такой высоты. А это — какая-то одиночная. Возможно — даже микросейсмическая, откуда-то с юга. Они бывают очень устойчивы, могут пройти через всё море… Пойдём, — повторил Лартаяу. — Я же говорю, нас там ждут.
Но голова ещё немного кружилась — и Джантар почувствовал, что ему трудно будет перелезть через парапет на набережную, к тому же касаясь шероховатой поверхности коленями, которыми ударился о прибрежную гальку. Он прошёл дальше — там высота парапета над пляжем была не столь велика — и, сев, попытался перекинуть ногу, но даже при его росте парапет был слишком широк для этого. Но тут уже Лартаяу, успев перебраться, протянул ему руку с другой стороны и помог сойти на набережную, где их чуть поодаль ждали остальные. В руках у Герма была видеокамера. Увидев, что они приближаются, он поднял её, приготовившись к съёмке, а остальные стали выстраиваться у самого парапета на фоне моря.
— Джантар! — донеслось издали. Услышав, он со всё ещё лёгким головокружением обернулся. Там, вдалеке — уже у поворота на одну из начинающихся от набережной улиц, под самой сплошной стеной деревьев — стоял его брат Тайлар, пытаясь привлечь внимание ещё и взмахом руки. — Я вижу, у вас намечена ещё какая-то съёмка? Так мы пойдём вперёд, вот там, — Тайлар провёл в воздухе линию, обозначая аллею за деревьями, — а вы нас догоните! Мы будем ждать на площади!
