Яркие огни, большой город - [24]
— Не могу повторить. Невероятно.
О невероятном ты знаешь все; об этом ты даже не задумываешься, а уж повторять и вовсе не хочется.
Потом поднимаешься в пустой кабинет на тридцатом этаже, он принадлежит редактору, который сейчас лечится в больнице от алкоголизма. Тебе нужен отдельный телефон. Произносишь вслух несколько фраз, отрабатывая соответствующий случаю прононс. Затем делаешь глубокий вдох и набираешь номер агентства, где трудится Аманда. Голос на другом конце провода тебе незнаком. Представляешься фотографом и говоришь, что хотел бы посотрудничать с Амандой Уайт. Она, случайно, не в Нью-Йорке? Женщина на том конце провода — явно новичок. Обычно они так просто никакой информации не дают. В агентстве считают всех мужчин, которые туда звонят, потенциальными насильниками до тех пор, пока не будет установлена их личность. Голос сообщает, что вам и вправду повезло, ибо Аманда недавно вернулась на недельку-другую в Нью-Йорк.
— Знаете, она ведь обосновалась в Париже.
Ты спрашиваешь, не участвует ли она в каких-нибудь показах мод, ты бы хотел посмотреть ее на подиуме, прежде чем ангажировать. Женщина упоминает демонстрацию мод в четверг, затем возникает чей-то еще голос.
— Будьте добры, назовите вашу фамилию,— произносит женщина официальным тоном, внезапно проявляя бдительность. Ты кладешь трубку. Теперь нужно лишь узнать адрес, где будет проходить показ мод, это легче простого уладить, позвонив приятелю в «Вог». В голове — картины кровавой мести, сменяющиеся сценами ласкового примирения.
Спускаясь вниз по черной лестнице, замечаешь Клару, шагающую в отдел. Взмываешь по лестнице и ныряешь в мужской туалет отдела прозы. Ты знаешь, что рано или поздно придется предстать перед ней, но лучше уж поздно, чем рано, как можно позже. Все равно долго так не протянешь. Возможно, когда-нибудь вы встретитесь за рюмкой и посмеетесь над всей этой историей. Нынешняя забавная глава твоей жизни будет называться «Юное безрассудство» и последует за главой «Из молодых, да ранний». Всепрощающий журнал будет с гордостью считать тебя одним из своих. Ты бы с удовольствием проспал несколько грядущих лет и проснулся, когда нынешний период будет уже позади. А пока тебе бы грузовик либриума>40 — и в долгую, сладкую кому.
Ты изучаешь в зеркале свое лицо, в это время в дверном проеме появляется Уолтер Тайлер, редактор отдела путевых заметок. Ты не знаешь, как его приветствовать: то ли он будет задирать нос — дескать, я из Новой Англии, то ли начнет ломать из себя эдакого рубаху-парня, который без ума от «Янки»>41. И в том и другом случае он оскорбится, если не угадаешь тон. Иногда он обижается, когда кто-нибудь из мелкой сошки называет его по имени. Если же обратиться к нему слишком официально, это иной раз оскорбляет его товарищеские чувства. Так что на сей раз ты киваешь и говоришь «добрый день».
— Всегда хотел спросить кого-нибудь из проверки,— говорит он, становясь перед писсуаром.— Клара ходит в мужской клозет или в женский?
На сей раз ты попал в точку:
— Я не уверен, что у нее вообще возникает необходимость посещать это заведение.
— Прекрасно,— говорит он.
Какое-то время он стоит перед писсуаром. Чтобы заполнить паузу, он спрашивает:
— Так как тебе тут нравится? — словно ты поступил в редакцию на прошлой неделе.
— Вообще-то я бы предпочел работать в Прозе.
Он утвердительно кивает и какое-то время занимается тем делом, за которым, собственно, сюда и пришел. Затем говорит:
— Ты пишешь, не так ли?
— Да как вам сказать...
— Хм-м.— Он стряхивает конец и застегивает штаны. — У двери он поворачивается и окидывает тебя строгим взглядом.— Читайте Хэзлитта>42,— говорит он,— Мой вам совет. Читайте Хэзлитта и пишите каждый день до завтрака.
Совет на всю жизнь. Ты в свою очередь мог бы посоветовать ему стряхнуть еще разок-другой, если он хочет вернуться в кабинет в сухих штанах.
Направляешься к лифту. Какой-то тролль, которого ты никогда раньше не видел, высовывает башку из двери кабинета и тут же ныряет обратно. Завернув за угол, едва не сталкиваешься с бегущим вниз Призраком.
Призрак вскидывает голову набок, пялясь на тебя и хлопая глазами. Ты говоришь «добрый день» и называешь себя.
— Да,— говорит он, словно знает, кто ты такой. Он любит создавать впечатление, будто в его затворничестве есть свое преимущество, будто он ведает больше, чем можно было бы ожидать. Прежде ты лишь однажды видел этого человека, ставшего живой легендой. Он работает над единственной статьей уже семь лет.
Ты извиняешься и проскальзываешь мимо. Призрак же, словно на колесах, беззвучно исчезает. Улизнуть тебе удалось без приключений. Твой пиджак остается в отделе как своего рода залог.
Теплый, влажный день. Весна. Конец апреля или начало мая. Аманда уехала в январе. В то утро, когда она звонила, на земле белым покровом лежал снег — к полудню он стал серым и грязным, а затем растаял и исчез под решетками сточных труб. Потом позвонил цветочник (ты заказал ему букет к ее возвращению). Когда тебя предают, все начинает казаться смешным и символичным.
Заскакиваешь в бар на Сорок четвертой улице. Это вполне приятное ирландское заведение без названия. Здесь никто ни о чем не думает, кроме выпивки и спорта. На большом видеоэкране в дальнем углу длинного, обшитого деревом зала показывают какие-то соревнования. Садишься на табурет и заказываешь пиво, затем обращаешь внимание на экран. Баскетбол. Ты не представлял себе, что в это время года баскетбольный сезон уже в разгаре. Мяч носится туда-сюда, и это тебе нравится. Это успокаивает нервы. Сидящий рядом парень поворачивается и говорит:
Известный репортер Коннор Макнайт добился в жизни многого. Действительно, есть чему позавидовать: работа в популярном глянцевом журнале, общение с голливудскими звездами, дружба со знаменитостями, невеста — фотомодель. Но почему же Коннор ненавидит свою жизнь?
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.
Приносить извинения – это великое искусство!А талант к нему – увы – большая редкость!Гениальность в области принесения извинений даст вам все – престижную работу и высокий оклад, почет и славу, обожание девушек и блестящую карьеру. Почему?Да потому что в нашу до отвращения политкорректную эпоху извинение стало политикой! Немцы каются перед евреями, а австралийцы – перед аборигенами.Британцы приносят извинения индусам, а американцы… ну, тут список можно продолжать до бесконечности.Время делать деньги на духовном очищении, господа!
Коллекции бывают разные. Собирают старинные монеты, картины импрессионистов, пробки от шампанского, яйца Фаберже. Гектор, герой прелестного остроумного романа Давида Фонкиноса, молодого французского писателя, стремительно набирающего популярность, болен хроническим коллекционитом. Он собирал марки, картинки с изображением кораблей, запонки, термометры, заячьи ланки, этикетки от сыров, хорватские поговорки. Чтобы остановить распространение инфекции, он даже пытался покончить жизнь самоубийством. И когда Гектор уже решил, что наконец излечился, то обнаружил, что вновь коллекционирует и предмет означенной коллекции – его юная жена.
«Да или нет?» — всего три слова стояло в записке, привязанной к ноге упавшего на балкон почтового голубя, но цепочка событий, потянувшаяся за этим эпизодом, развернулась в обжигающую историю любви, пронесенной через два поколения. «Голубь и Мальчик» — новая встреча русских читателей с творчеством замечательного израильского писателя Меира Шалева, уже знакомого им по романам «В доме своем в пустыне…», «Русский роман», «Эсав».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.