Вся проза в одном томе - [216]

Было уже совсем светло, когда Иван поймал себя на мысли, что лежащая рядом красавица уже слишком давно не подаёт признаков жизни. Шабунин по-прежнему не мог заставить себя протянуть руку, чтобы пощупать её пульс, или припасть ухом к её губам, чтобы услышать дыхание и ощутить струйку тёплого воздуха. Он не мог двинуться ни одним мускулом, словно парализованный. Надежда ещё оставалась. Снаружи уже начиналась суета, шаги, голоса, открывание и закрывание дверей. Ивану казалось, что всё это просто заглушает сопение Марины. Он ждал, что и в этом случае, как и пять раз до того, девушка всё же начнёт дышать.

Но постепенно надежда на это угасала. И к полудню, когда нужно было сдавать номер, Иван был уже абсолютно уверен, что перед ним бездыханное тело. Он продолжал лежать в той же позе. Из глаз его ручьём текли слёзы — но он не переставал глядеть на неё сквозь эти слёзы. Молил Бога, чтобы выводы его оказались ошибочными — и Марина вдруг открыла глаза. Он и сам уже давно перестал верить в такую возможность — но до сих пор не мог заставить себя прикоснуться к Марине и убедиться, что её больше нет. В конце концов, он уже не видел смысла убеждаться, когда всё и так было ясно — и просто цеплялся за последние секунды, когда ещё мог любоваться на это нежное, юное, гладкое, бледное и такое любимое лицо. Пока тление ещё не коснулось его.

Уборщица открыла номер — и словно пробудила Ивана ото сна. Он вышел из состояния прострации и произнёс будто заученный текст:

— Пожалуйста, вызовите скорую! Скажите, что умерла девушка!

Следующие несколько часов Иван почти ничего не помнил, словно был мертвецки пьян. Он сам не осознавал, как доехал до дома. Не помнил, как сел за рояль, взял карандаш и написал величайший шедевр последних десятилетий. Именно это состояние он и хотел испытать. Именно этого он и добивался. Именно к этому и были направлены все его последние действия. Именно это было его конечной целью.

Когда он очнулся и посмотрел на часы — было около пяти вечера. Ему показалось, что он не спал вовсе. Но очень скоро он понял, что на дворе уже следующий день. Он проспал больше суток. Причём в уличной одежде, сидя за роялем и положив голову на готовую рукопись. На нотной бумаге были смазанные следы его слёз.

Оставался последний штрих — нужно было приехать на похороны Марины и передать Лоскутову готовую рукопись. Как и Виктор, Иван помнил каждую ноту, ибо каждая нота была им выстрадана. Но когда он приехал на место — оказалось, что рукопись передавать уже некому, ибо хоронили сразу троих. Юрий Антонович и Галина Матвеевна не смогли снова проститься с той же самой дочерью, причём по своей же вине. Они не выдержали этого и отравились крысиным ядом.

Иван стоял и смотрел, как навеки уходит под землю юная и прелестная девушка, которую он безумно любил. А вместе с ней — последние люди, знавшие тайну его происхождения. Он вновь оставался один во всём свете — наедине с этой тайной, наедине со своими чувствами. В его руках были ноты, в которых он гениально всё это выразил. Но об этом никто не знал, ибо никто ещё не слышал эту дивную музыку. Очень скоро её услышит весь мир.

май 2009 — май 2010

редакция — январь 2017

quod scripsi, scripsi