Великие заговоры - [34]

Ирод, страшившийся постоянно за свою корону и жизнь, решил наконец обезопасить себя ценой жизни двух несчастных, которых теперь вне всякого сомнения считал способными на цареубийство. Он велел арестовать и Аристобула и вынудит его написать письменное признание о готовящемся перевороте. Однако и в этом случае его ждало разочарование — вот как звучало это признание: я Никогда не было у нас в мыслях покушаться на жизнь царя; но если подозрения отца нашего лишают нас возможности жить с ним в мире и согласии и даже свет белого дня из-за этого сделался для наших глаз ненавистен, мы решили бежать, когда к тому представится удобный случай».

В городе Берите (совр. Бейрут) был собран сонет, которому надлежало судить мнимых преступников. Ирод во второй раз выступил обвинителем и говорил против своих детей с таким жаром, что слушатели невольно поверили ему. Было ясно, что на этот раз он решил погубить своих детей, и судьи с позорной услужливостью почти единогласно вынесли смертный приговор, по произнесении которого Александр и Аристобул были задушены в Себасте[21], городе, в котором содержались во все время процесса, даже не получив разрешения прибыть в Верит и там лично защищать себя. Кажется в высшей степени сомнительным, чтобы несчастные царевичи были и в самом деле виновны в том, в чем их так определенно обвиняли. Поведение придворных, которого те держались в отношении молодых людей, часто вырывало у них невольные жалобы и горькие упреки в адрес царя, и всего этого было более чем достаточно Антипатру, чтобы их погубить, ибо совсем несложно ему было использовать в своих целях природную подозрительность и с годами возросшую жестокость тяжелобольного Ирода. Царь даже не замечал, что способствует замыслам настоящего преступника и если не сегодня, то завтра наверняка падет его жертвой.

Теперь у Антипатра больше не было соперников, хотя и раньше порядок установленного Иродом наследования должен был всецело удовлетворять его. Оставалось лишь уповать на скорую кончину злополучного царя, старость и болезни которого в самом непродолжительном времени обещали очистить царский престол для его преемников.

Но Антипатр день ото дня все сильнее горел желанием править и оттого решил как можно скорее преодолеть последнее препятствие, лежащее на пути его честолюбивых замыслов. Именно им был составлен заговор против царя, который наверняка должен был лишить того жизни. Всего лишь одно-единственное обстоятельство мешало преступному сыну в немедленном исполнении задуманного — его ненавидел простой народ и воины, а именно их расположение в первую очередь необходимо всякому намеревающемуся узурпировать верховную власть.

Сознавая это, Антипатр постарался подкупить дарами и расположить к себе речами старых друзей своего отца и даже перетянул на свою сторону и заручился поддержкой Сатурнина, римского губернатора Сирии. Он попытался привлечь на свою сторону Саломею, сестру Ирода, но лживыми посулами и обещаниями было невозможно обмануть царевну столь коварную и хитрую, как она. Тогда он решил ее соблазнить. Ферора, брат Ирода, между тем тоже был тесно связан с Антипатром, и последний постепенно и незаметно приобрел довольно значительное число тайных сторонников, на содействие и поддержку которых в нужную минуту вполне мог рассчитывать. Отца же он продолжал обманывать всеми доступными ему средствами, и царь видел в мятежном сыне самого ревностного, надежного и верного своего подданного. Подобное ослепление могло стоить Ироду жизни, если бы Саломея не оказалась более ловкой и проницательной, чем ее брат, и не открыла царю всего происходящего. Она давно уже с недоверием наблюдала за всеми действиями Фероры и Антипатра. На людях всегда демонстрировавшие в отношении друг друга открытую враждебность, эти «враги» под покровом ночи и в глубокой тайне становились друзьями. Умной женщине это не могло не показаться странным, и она тотчас поделилась своими сомнениями с Иродом, посоветовав ему быть настороже: на его жизнь, по ее мнению, готовится очень серьезный заговор. Царь, хорошо знавший характер сестры, не сразу поверил ее словам, но стал более внимателен и осторожен, решив без лишнего шума узнать всю подноготную этого дела, бывшего для него делом необыкновенной важности.

В свое время Ирод был обижен Феророй, отказавшимся жениться на одной из его дочерей и взявшим себе в супруги женщину низкого происхождения, бывшую служанкой в его доме. Монарх Иудеи желал заставить брата расторгнуть столь постыдный союз, но любовь победила разум; и Ферора так и не смог, да и не пожелал, расстаться с женщиной, бывшей для него источником подлинного семейного счастья. А она, неожиданно вознесенная из бездн нищеты к необычайному богатству, не могла надолго сохранить скромность и умеренность потребностей и желаний, к которым прежде вынуждали ее рабское положение и бедность, поведя себя с наглостью и надменностью, которые едва ли можно простить даже людям очень знатного происхождения.

Совершенно не боясь негодования Ирода, она окружила себя фарисеями, отказавшимися принести присягу на верность царю и императору Августу, а те в свою очередь совершенно открыто и не таясь всячески выказывали ей свою признательность, заявляя, что самому богу угодно лишить трона Ирода и передать его Фероре. После того, как они были преданы казни, Ирод вызвал к себе брата и заклинал его развестись с женой, способной лишь сеять крамолу и смятение в семействе царя. На это требование Ферора заявил, что всегда был и остается верен своему брату, носителю верховной власти, но не может расстаться с женой, к которой испытывает самые нежные и глубокие чувства. Ирода оскорбил столь решительный ответ, и он запретил Антипатру вступать в какое-либо общение или переписку с Феророй. Однако приказы царя не были исполнены. Двум заговорщикам отныне пришлось использовать более строгие меры предосторожности, чтобы двор оставался в неведении относительно их связи, но вместе с тем Антипатр понял, как опасна даже тень подозрения в глазах столь мстительного монарха, и поспешил выехать в Рим, столицу мира, везя с собой завещание старого и больного царя, в котором последний называл именно его своим прямым и непосредственным наследником.