В стороне от фарватера. Вымпел над клотиком - [19]
На время отношения капитана и помполита на «Оке» стабилизировались и вошли в смутную фазу взаимной терпимости. Сомов делал вид, что ничего не произошло, и любил при случае поизлагать помполиту разные мысли. Николай Степанович осторожно старался прощупать Сомова и найти уязвимое место капитана. Место не прощупывалось.
За первые два рейса Николай Степанович до некоторой степени освоился на «Оке», экипаж начал доверять новому помполиту. Сдвинулась с мертвой точки общественная работа, появилась еженедельная стенгазета, матросы готовились к обсуждению книг и кинофильмов, электромеханик выступил с интересным международным обзором. «На «Оке» стало веселее», — поговаривали в курилке. Но Знаменский понимал, что это только самое-самое начало, работы впереди было невпроворот…
За эти два рейса «Оке» на пути встречалось больше туманов и снегопадов, чем штормов. Но иногда судно все-таки начинало ощутимо подбрасывать на волне, и тогда Николай Степанович по-прежнему ничего хорошего не испытывал и только усилием воли заставлял себя удирать подальше от каюты и от койки. Он притворялся здоровым и бодрым, хотя временами с трудом передвигал непослушные ноги. В особенно тяжелые дни, переломив тошнотворную слабость, Знаменский часами работал вместе с матросами на палубе и чувствовал себя значительно лучше на соленом ветру. И матросы, которые в свое время переживали нечто подобное, молча оценили выдержку нового помполита, которому волей-неволей все-таки приходилось иногда склоняться над бортом. Ничего не поделаешь — море требовало священной жертвы…
Уже через несколько дней, как только Николай Степанович научился преодолевать себя в качку, он увидел, что не только капитан самоотверженно трудился на судне. Весь экипаж «Оки» жил и работал в условиях, просто не сравнимых с условиями жизни любого производственного коллектива на берегу. При этом очень тяжело складывались будни командного состава, особенно штурманов.
На судне относительно легко, по мнению Николая Степановича, жилось только кочегарам. Их даже называли судовой аристократией. Кочегары не признавали никаких производственных нагрузок, кроме своей шестичасовой вахты. Их не касались бесконечные переработки, связанные с перешвартовками в порту, подготовкой судна к выходу в море или приемкой груза, требовавшей очистки и мойки трюмов. Вся тяжесть хозяйственных работ всегда целиком ложилась на плечи палубной команды.
Обычно с приходом судна в советский порт аристократия шумно сбегала на берег, едва матросы успевали подать парадный трап на причал. Кочегары гуляли всю стоянку, отдыхая от плавания. А боцман и матросы нередко работали в порту с еще бо́льшим напряжением, чем в море, и многим из них не удавалось даже сойти на берег, если стоянка случалась короткой. Уставшие, угрюмые, они без сожаления отдавали швартовы и уходили снова в море с единственным желанием бухнуться в койку и проспать восемь часов подряд — от вахты до вахты.
Некоторое время для Николая Степановича оставалось загадкой, почему никогда никто не упрекнул кочегаров, ну хотя бы в нетоварищеском отношении — ведь можно бы иногда помочь палубной команде, ведь действительно в порту хлопот полон рот… Николай Степанович решил поправить положение и сам хотел выступить с таким предложением — о товарищеской взаимопомощи. Предварительно он все-таки спросил мнение боцмана. И хорошо, что спросил.
— Был у нас такой спор, Николай Степанович, был, года с три назад, — боцман вздохнул. — Я его и затеял. А чего, говорю, аристократы? чего вы со своей лопатой носитесь? Вот я на спор отстою подряд две вахты в кочегарке, а потом еще чечетку буду бить полчаса. Заложились мы, на пять бутылок коньяку, пять звездочек. — Боцман усмехнулся. — Хорошо еще, не на десять… Пять часов я молотил как бог, а потом кровь носом пошла. Прямо — хлынула, можно сказать. — Боцман опять вздохнул. — Выпили они мой коньяк, а мне дали пробку понюхать: береги, говорят, сосуды в носу… Так что, Николай Степаныч, лучше этот разговор не подымать. Они свое дело делают, мы свое, так-то лучше…
Знаменский никогда не поверил бы, если бы не сам боцман рассказывал эту историю. Боцман на «Оке» отличался завидным здоровьем и силой. Ни один кочегар не мог вырвать штангу такого веса, как боцман. Никто не мог побороть боцмана, и, когда «палуба» тянула канат с «машиной», — казалось, что именно боцман приносит «палубе» победу, — такой он основательный, незыблемый мужик.
Потом Николай Степанович специально интересовался, сколько тонн угля за вахту перебрасывает кочегар в топку тяжелой совковой лопатой, — и тогда только окончательно поверил: аристократия на «Оке» сугубо рабочего происхождения…
К счастью для палубной команды, в порту случались и непредвиденные задержки, иногда груз не требовал тщательной подготовки трюмов. Бывали редкие стоянки, когда порт заботливо организовывал специальные подменные бригады матросов. В таких случаях и палубная команда гуляла день или два на берегу, сбрасывая с себя усталость от плавания.
Но как бы благоприятно ни складывалась стоянка судна в советском порту для команды, капитану и штурманам редко представлялась возможность по-настоящему отдохнуть на берегу перед новым рейсом. Особенно трудно им доставалось с приходом «Оки» в порт приписки. Николай Степанович и раньше слышал от штурманов загадочные фазы вроде «не дай бог», но понял — что именно «не дай», только когда сам стал всему свидетелем: после полугодового плавания «Ока» прибывала, наконец, в свой родной порт.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».