Трагедии - [41]

Неомовенные свои язвя стопы [163].

Порой сзывает он немалые толпы,

Овечьей шкурою прикрыв главу и плечи:

И громкий глас его разносится далече, —

Но, лишь отговорит, проклятьями грозя,

Мол, к смерти нас ведет земной любви стезя, —

Внимавшие спешат скорей бежать оттуда:

Его бы посадить на цепь весьма не худо.

Ахиман

Как держатся его жена и сыновья?

Зодчий

320 Оберегаема во строгости семья,

Во благонравии. Жена, сыны и снохи

Внимают речь его, ловя познаний крохи,

Тому подобно, как рабочая пчела

Росу бы извлекать медвяную могла

По утренней росе, порхая над тимьяном.

Ахиман

Но слышал я, что Хам не стал уж очень рьяным

Последователем отцовской болтовни?

Зодчий

И все же он блюдет обычаи родни,

Жене единой — муж, хоть сей судьбой измаян;

330 Когда бы в оны дни жестоконравный Каин

За гибель Авеля отмщенья избежал, —

На братьев, может быть, Хам поднял бы кинжал,

Дубину иль топор, — но знает, что расплата

Назначена тому, восстанет кто на брата.

Йафет и Сим отцу — надежды на успех.

Ахиман

Сколь наша странна рознь! Единственный из всех

Людей — сулит, что Бог за страсть накажет строго.

Зодчий

Посол раскаянья всечасно молит Бога

И проповедью мнит весь мир склонить к добру.

Ахиман

340 Но добродетелен лишь он один в миру,

И более никто: сие ль, скажи, не дико?

Зодчий

Как раз поэтому не гневайся, владыка,

Он не навяжет свой закон таким, как ты,

На мир воинственно глядящим с высоты.

Ахиман

Один-единственный, кто всех и вся тревожит!

Зодчий

Он только попусту слова и слезы множит.

Ахиман

Он прочит всю страну морским волнам обречь.

Зодчий

И как бы уж взнесен отмщенья ржавый меч.

Ахиман

Под видом глупости — оп руку ль не протянет

350 К браздам правления? Ужель сей миг настанет?

Зодчий

Смутитель яростен, но все же не таков:

Учитель налицо, но нет учеников.

Былое славит он везде, с усердьем вящим,

Тогда как все живут одним лишь настоящим,

Богатства алчут все стяжать ценой любой,

Готовы за него на хитрость и на бой, —

Ученье Ноево с их мыслями не схоже.

Ахиман

Я сам таким речам внимать не стал бы тоже.

Но, раз уж он мутит живущие умы,

360 Послушать речь его разок могли бы мы.

Зодчий

Его вины грядут под грохот трубной меди,

На грозный звук бегут встревоженны соседи,

Покинув крепости, предместья, хутора, —

Ной возвестил: пришла прощания пора.

Вослед явлению громов медноголосых

Сам праотец бредет, держа кедровый посох

Двуствольчатый. Вот он приблизился как раз

И жестом говорит, что речь начнет сейчас.

Супруга вслед за ним, склонясь, идти изволит

370 И три его снохи. Вот он уже глаголет.

Ной, Ахиман, Гофмейстер.

Ной

К моим прислушайтесь, несчастные, словам [164]:

Я сотни лет твердил о дне отмщенья вам.

За вашу глухоту назначена расплата,

Вы зрили днесь восход, но вам не зрить заката,

Но сразу ночь придет — и вам надежды нет

Дождаться ли зари, увидеть ли рассвет.

Судьба моя теперь, узнайте, с вами розна:

Сей исполин немой для вас глаголал грозно —

Спастись от гибели никто не уповай,

380 Стихия не щадит ни берегов, ни свай.

Терпенье Божие дошло теперь до края,

Отсрочки никакой не чайте, умирая;

Погрязшим в злобе, вам ничья но внятна речь,

Вас никакой закон не в силах остеречь,

Ничей не в силах вы постичь печальный опыт,

Лишь умножаете свой богохульный ропот,

Лишь погружаетесь в несмысленное зло,

Вы приговорены, и время истекло.

Причину сей беды открою вам, несчастным:

390 Вы дали над собой власть женщинам прекрасным

Из рода Каина; все те, чей предок — Сиф,

Утратили закон, утех греха вкусив,

А семя Каина вовек не чтило Бога.

Смешались племена для жалкого итога —

Сложился новый род, и свойственно ему

Плодить невежество, и грубость, и чуму.

Томимый алчностью, род, коему не вново

Чтить меч как божество, взыскующее крови,

Всегда несытое. Поправ подлунный мир,

400 Царит насилия и похоти кумир,

Богиня алчная, что самым непреклонным

Диктует свой закон, маня блаженным лоном

И застя им глаза от знамений беды,

От прибывающей, погибельной воды!

О, заблуждение столь прочно к вам прилипло!

Я очи выплакал, от крика грудь охрипла,

А пользы — никакой. Увы, увы, увы,

Красой предательской впустую льститесь вы

Румян, белил, сурьмы! Какая роза вянет

410 Скорей, чем женщина? Расплаты час настанет,

Ехидна лютая — вам уязвит сердца:

В утехе грешной вы снискали гнев Творца.

Коль вы оглянетесь — предстанет вашим взорам

Несчастный праотец, владычила которым

Прелестная жена, чья мужу красота

Так страшно обошлась. Лобзавшего уста

Возмездие ожгло, и царь эдемска сада

Во неимущего преображен номада.

Добычей смерти стал его несчастный род.

420 Погибельный на мир грядет водоворот!

Настигнуть вскорости должна предсмертна мука

Адамовых сынов: уж это ль не наука

Мужчине каждому, кто потакал жене!

Покайтесь, от подруг держитесь в стороне,

Скорей оставьте их, с кем вы слиянны ложем,

Не то увидите, как род людской, ничтожим

Небесной яростью, — сойдет с лица Земли.

Потопа грохоту — внимающий, внемли!

Ахиман

Как, тем лишь мы грешны, что дивным женам служим?

430 Жена сотворена к употребленью мужем!

Ной

Бог лишь одну жену мужчине дал во власть,

Адам и Сиф свою супружескую страсть

Делили с женами, но лишь с одною каждый,

И не был ни один томим измены жаждой.

Единобрачия царил святой обет,

И, льющийся с небес, мог животворный свет