Трагедии - [39]

Грянь, адский фейерверк! Огонь да будет ровен

20 Просохших за сто лет кедровых тяжких бревен,

Их по изгложет червь, неспешный древоед [152]:

В пылающей смоле спастись надежды нет,

Все бревна, доски все из дорогого кедра

Да напитают огнь пресыто и прещедро!

Вся преисподня рать в восторге возопит,

Встопочет яростным биением копыт,

А простофиля Ной, известный сын Ламеха,

Столетний труд спасать возьмется без успеха [153],

Покуда ветр вконец пожара не раздул!

30 Но это все — мечты. Бдит Божий караул,

Беспочвен замысел пожегного набега.

Во пламени ином — путь к гибели ковчега!

Вас, темны призраки, в помощники беру:

В кедровом бодрствуйте, удобном столь бору,

Из пущи на ковчег бросая зачастую

Взгляд ненавидящий. Кедровник тень густую

Предоставляет нам при наступленье дня —

Легко сокрыться в ней. Сколь радуют меня

Воспоминания, как, прикровенны мраком,

40 В Адамовом саду стояли мы биваком [154],

Людского рода ствол так хитро подрубя:

Победа, до сих пор дающа знать себя,

С тех пор прошло веков шестнадцать с половиной

И шесть еще годов: минуты ни единой

Не упустили мы, вред умножая, чтоб

Земное царство все поистребил потоп.

Вот праотец опять грядет седобрадатый,

Вот неизбежною опять грозит расплатой —

В последний раз. А мы, в лесную прячась мглу,

50 Всеусто изрыгнем ему в ответ хулу,

По долам, по лесам ее пусть множит эхо,

Трясутся горы пусть от дьявольского смеха,

Пусть визг, и вой, и стон в ущельях прогремит,

Хохочет эхо пусть и плачет пусть навзрыд.

Уловкой женскою был первый муж погублен,

И нами слабый пол с тех пор весьма излюблен:

Все дщери Каина несут в очах один

Огонь: пред ним любой сдается исполин,

И сам великий князь привержен той же сласти,

60 Хоть воин доблестный. Весь род людской во власти

Всесильной похоти, завоевавшей свет:

Нет нужды проверять то, в чем сомнений нет.

Трон мраморный ее, иные все низринув,

Встал над Кавказом, здесь, во Граде Исполинов;

С тех пор, как праотцу закрыт был Божий рай

Мечом пылающим, — сей не менялся край.

Да, он преображен, но не разрушен грубо [155],

И все, что суще здесь, — людскому взору любо;

Источники, луга, веселые сады,

70 И с веток прямо в рот здесь падают плоды,

Лаская вкус любой. Щебечут птахи в гнездах,

Забавы, пляски — весь весельем полон воздух,

Мчит свадеб карусель теперь, как испокон:

Нет принуждения, отсутствует закон.

Енох примером здесь не поставляем ныне.

Дни весело спешат. Плодят богов богини,

Для исполинов глас Господень нипочем:

То справедливо здесь, что решено мечом

И верною стрелой; то право, что жестоко.

80 В сей ежегодно день великий князь Востока [156],

Склонивший страны все к покорству властелин,

Светлейший Ахиман, Енаков гордый сын,

Княгиню чтит свою великим пированьем,

Роскошеством гостей и брачным ликованьем.

Он праздник учинит, не пощадя затрат.

Вассалы — Инд и Ганг, Тигр, также и Евфрат

Для метрополии пришлют немало дани,

И Феникс для венца на славном Ахимане

Частицу уделит от своего пера.

90 Многоразвратного величье чтя двора,

Склоняют перед ним все рабственны колена.

Но — солнце в Небеса стремится несомненно,

Покуда не вошло оно в свои права,

Нам должно спрятаться за темны дерева,

В кусты. Сам праотец бредет сюда неспешно,

Сжав посох свой кривой, рыдая безутешно,

Стеная и молясь. Отыдем к тайнику,

Внимать попробуем плаксивцу-старику.

Ной

Рассвет, разубраный в порфиру,

100 Грядет из Божьего дворца:

Что ждать от этого гонца,

Пощады либо смерти миру?

Пока что люди грозят всласть,

Но скоро их задушит влага, —

Как ожидать от Бога блага,

Не обуздавши плотску страсть?

Для их строптивства бесполезно,

Что сетую, что слезы лью:

Встречает проповедь мою

110 Их равнодушие железно.

Но обреченных — гнать ли прочь,

Пока грядущий день не прожит:

Они раскаются, быть может,

Расплату, Господи, отсрочь!

Но беспощадно всходят воды —

Смерть в их дыхании сыром, —

Готов над миром грянуть гром,

Глагол разгневанной природы.

Потоки влаги низводя,

120 Разверзнется небесна сфера, —

Но в грешных невселима вера

В смерть от потопа и дождя-

Гнев умножается верховный —

К земному роду обратясь,

В котором возгордился князь

Обильем роскоши греховной.

Бог зрит сей мир сквозь облака,

И по заслугам, несомненно,

Его терпенье истощенно —

130 Столь мерзость в людях велика.

И мне, хранившему надежды,

Нет утешения нигде:

Я опускаю во стыде

Мои заплаканные вежды.

Прости, что стройка корабля

Шла все неспешней, все тяжеле:

О, не раскается ужели

Грехом исполнена земля!

Обречены ее народы;

140 О первых людях вспомяни —

О, как наказаны они

Тобой уже в былые годы!

К моленью, Отче, низойди,

Спаси, прости, не осуди!

Хор ангельской стражи

I. Песнь:

Мы — златокрылый сонм Господен,

Мы зорко бдим,

Чтоб невредим

Был сей, кто Господу угоден,

Тогда как весь живущий люд

150 Дик, будто звери.

Сыны и дщери,

От Бога отвратившись, бьют

Поклоны бренным вожделеньям,

Что под луной

В стране земной

Ничтожимы поспешным тленьем.

Племен разнузданных вина,

Что жизни суть искажена.

I. Ответная песнь:

Но в мире этом развращенном,

160 Где каждый лжив, —

Был некто жив,

Кто образцом служил священным.

Вот, жили грешники во зле

Привычным ладом,

И с Сифом рядом [157]

Плодился Каин на земле.

Встревожилась душа Еноха [158],

Он зрил с тоской,

Как род людской

170 Себя ведет срамно и плохо, —