Том 1. Книги 1 и 2 - [175]
Завоевание Иерусалима стало вершиной славы Салах ад-Дина. Оно было оправданием в отношении подозрений, что джихад служит султану только для расширения собственной власти за счет соседей-мусульман. По словам секретаря и биографа Салах ад-Дина Имад ад-Дина, которые он вложил в уста султана, — Бог поручил отвоевание Иерусалима ему, Салах ад-Дину, и халифу ан-Насиру. В один день Имад ад-Дин отправил во все мусульманские страны 70 писем с извещением о великой победе и отовсюду были получены поздравления. Однако многие из тех, кто прислал поздравления, включая халифа, встретили успех Салах ад-Дина с неприязнью и завистью. Помощь, оказанная мусульманским миром Салах ад-Дину во время последовавшего Третьего крестового похода, была минимальной, а халиф вообще ничем ему не помог.
Осталось взять еще несколько франкских крепостей, и прежде всего Тир. Среди выкупленных пленных в Иерусалиме находилась Стефания Трансиорданская, вдова Рено де Шатийона. Она просила Салах ад-Дина об освобождении своего сына, Онфруа IV де Торона. Султан поставил условием освобождения сдачу двух больших трансиорданских крепостей — Керака и Монреаля. Онфруа был отправлен к ней из Дамаска, однако ни Керак, ни Монреаль не подчинились ее приказу. Поскольку Стефания не смогла выполнить поставленное султаном условие, она отправила сына назад, в плен. Благородство матери и сына настолько понравилось султану, что он через несколько месяцев освободил Онфруа, внука своего друга Онфруа II.
Керак в Трансиордании был осажден египетской армией под командой аль-Адила. Осада продолжалась больше года. Гарнизон голодал в течение многих месяцев. Чтобы не обрекать женщин и детей на голодную смерть, их отослали из замка в плен. Все же в конце 1188 г. крепость сдалась. Гарнизон Монреаля продержался полтора года и сдался также из-за голода. Острая нехватка соли привела к случаям потери зрения среди защитников.
Из Иерусалима Салах ад-Дин двинулся на север. У Иордана были взяты замки Шато-Неф (Хунин), принадлежавший Онфруа де Торону, Сафед, принадлежавший тамплиерам, и Бельвуар, принадлежавший госпитальерам. Крепость Бофор Рено Гарнье Сидонского на реке Литани временно устояла благодаря его дипломатической ловкости. Образованный человек, хорошо знавший арабский язык и литературу, Рено отправился ко двору Салах ад-Дина, объявил ему, что думает перейти в ислам, и использовал полученное для раздумья время для укрепления крепости.
Летом 1188 г. Салах ад-Дин двинулся далее на север, в земли Триполи и Антиохии. Раимунд III Триполийский умер в конце 1187 г. По возвращении из-под Хаттина он заболел воспалением легких и плевритом, хотя многие думали, что причиной болезни были стыд и печаль. Это был умный и порядочный человек, хотя сторонники короля Ги обвиняли его в предательстве. Он был против агрессивной политики партии «вновь прибывших» и всеми силами пытался удержать королевство от авантюр и войны до прибытия нового крестового похода. У него не было детей, и он завещал графство Триполи своему крестнику Раймунду, старшему сыну князя Боэмунда III Антиохийского, своего ближайшего мужского родственника. Условием завещания была передача графства представителю Тулузского дома, если тот приедет на Восток. Боэмунд передал Триполи своему младшему сыну, тоже Боэмунду, считая, что собственный сеньор лучше защитит графство.
Чтобы не терять время, Салах ад-Дин не стал осаждать могучую крепость госпитальеров Крак де Шевалье и двинулся против Триполи. Но в гавань Триполи прибыли флот и войска короля Сицилии, и Салах ад-Дин увел армию на север. Он взял Тортосу, но ее цитадель, оборонявшаяся тамплиерами, устояла. Устояла и мощная крепость госпитальеров Маргат. 15 июля 1188 г. пала Джабала, через неделю — Латакия. Имад ад-Дин, находившийся при армии, пишет: «Я видел прежнюю Латакию, это был богатый город с красивыми зданиями; повсюду были дома из обтесанного камня, крытые галереи с прочными сводами, ни один дом не обходился без сада, фруктовые деревья, большие рынки, повсюду было светло, везде был здоровый воздух. Но наша армия разрушила это благоденствие и уничтожила это великолепие. Наши эмиры, захватив прекрасный мрамор, приказали перевезти его в свои дворцы в Сирию. Они уничтожили красоту зданий и стерли их блеск».
После нескольких дней осады пали крупная крепость Сайун и несколько малых замков. Были взяты принадлежавшие тамплиерам большая крепость Гастен и замок Дарбсак, контролировавшие проход в Киликию. Однако армия Салах ад-Дина устала, эмиры просились домой, и когда князь Боэмунд попросил перемирия, которое признало бы завоевания султана, тот согласился, считая, что в любое время сможет довершить завоевание. Перемирие было заключено на восемь месяцев. У Боэмунда и его сына остались Антиохия с портом Сен-Симеон и Триполи, госпитальеры удержали Маргат и Крак де Шевалье, тамплиеры — Тортосу, и дальше на юг остался незавоеванным город Тир.
Корабль, на котором находился Конрад, второй сын маркиза Монферратского и брат первого мужа королевы Сибиллы, прибыл из Константинополя в Акру 14 июля, через четыре дня после занятия ее султаном. Молчание колоколов и отсутствие толп на берегу, обычно приветствовавших пришедший корабль, насторожило прибывших. Подошедший к борту на шлюпке мусульманский портовый чиновник, которому Конрад представился купцом, рассказал, что город занят Салах ад-Дином. Кораблю с Конрадом удалось ускользнуть из гавани, и в тот же день он прибыл в Тир. Рено Гарнье Сидонский, командовавший в городе, вел с султаном переговоры о сдаче. Салах ад-Дин уже прислал в город два своих знамени, чтобы их вывесили на башнях у городских ворот. Однако султан несколько промедлил у Акры. Прибытие опытного воина приободрило горожан. Энергичному, жестокому и честолюбивому Конраду было поручено командование. Он увидел, что город может быть удержан до прибытия помощи с Запада, которая обязательно последует при известии о случившейся катастрофе. Когда через несколько дней к Тиру подошел Салах ад-Дин, он увидел город готовым к борьбе и свои знамена выброшенными в ров. Из Дамаска к Тиру доставили старого маркиза Вильгельма Монферратского, и Салах ад-Дин пригрозил убить его на глазах у сына, если город не сдастся. Конрад оказался глух к угрозе, и султан, проявив великодушие, не стал казнить старика.
