Святополк Окаянный - [148]
— Но ты же понимаешь, — вздохнул Иоанн, — что на это никто не пойдет. А напрасно ты, Ярослав Владимирович, сестрами рискуешь. Напрасно.
— Почему я ими рискую, а не Святополк? Они же у него в руках.
— Болеслав Предславу уже в наложницы взял.
— Ну, а чем я-то могу помочь? — пожал плечами Ярослав. — Ежели она в наложницах, так это уже не изменишь, да и он теперь ее не отдаст. А Доброгнева еще малютка, ее-то, надеюсь, ни Святополк, ни ты не отдадите в наложницы.
— О чем ты говоришь, князь, Бог с тобой, — замахал на него руками старец. — Эх, какие вы все упертые, сын мой. Ничем-то вас не проймешь.
— Это точно, — усмехнулся Ярослав. — Церкви лучше в наши дела не ввязываться. С Богом-то будет легче срядиться, сподручнее.
Грустен и печален сидел митрополит Иоанн. Ох, горька была чаша, поднесенная ему Рюриковичами, не смирившимися, колючими.
И горька и глубока — не испить.
Опять мимо…
Святополк призвал к себе Волчка и говорил с ним с глазу на глаз:
— Ты знаешь, старания тестя ни к чему не привели. Ярослав не согласился на обмен, может, ее уж и в живых нет. — Князь задумался, помолчал, глядя в окно, и продолжал: — Вот и решил послать тебя в Туров.
— К княгине?
— Нет. К Ладе.
— К Ладе? — вытаращил глаза Волчок. — Она уж, поди, старухой стала за столько-то лет.
— А я помолодел? Да?
— Не помолодел, конечно. Но ты мужчина, а она баба.
— Ладно, не зубоскаль. Кроме тебя, никто ее не знает. Поезжай и уговори, по-хорошему уговори.
— Я уж уговаривал ее по-хорошему, — почесал Волчок лоб. — Не помнишь, чем это кончилось?
— Тогда все мы были молоды и глупы.
— Ты думаешь, она сидела и ждала тебя?
— Ничего я не думаю, ничего не знаю. Но из сердца выкинуть не могу. Съезди узнай. Ежели она там, уговори. Возьми вон калиту, там более двадцати гривен, одари кого надо. Ежели она у кого в холопах — выкупи.
— Гривны, это хорошо. Но мне надо и гридней хотя бы с дюжину. От Туровской дороги у меня еще и доси шишка на затылке торчит. Разбойная сторона.
— Возьми гридней сколько надо. Да им-то не говори, зачем едешь. Не вздумай вместе с ними к Ладе явиться. Оставь их в крепости. И коли она согласится, для нее попроси у матери добрый крытый возок. И вези как княгиню. Слышишь?
— Слышу. Не глухой, — отвечал Волчок, забирая со стола калиту с кунами. — Эх, Святополк Ярополчич, Святополк Ярополчич.
— Чего эх-то?
— Да я б на твоем месте уже б десять Лад заимел.
— Помолчи, ежели ничего не понимаешь, дурак. Исполни хоть то, что на твоем месте положено. Какой ярый, десять Лад ему подавай. Езжай — и через десять дней чтоб в обрат был.
Вот с таким напутствием и прибыл Волчок в сопровождении пятнадцати воинов в Туров. Передав княгине Арлогии грамоту от сына и не сказав даже ей об истинной цели своего приезда (чтоб не сглазить), отправился он на Посад на приречную улицу. Помимо калиты с кунами, захватил с собой и сулею[119] с вином, полагая угостить хмельным отца Лады. Сухая-то ложка рот дерет.
Пришел ко двору лодийщика, обнаружил новый забор, свежеструганную калитку и ворота. На дворе никого не было, но из сарая слышался стук топора и шорканье стружка. На лай собаки из сарая вышел седой старик, спросил:
— Кого надо?
— Аль не узнаешь? — усмехнулся Волчок.
Хозяин, цыкнув на собаку, подошел к калитке.
— Что-то не припомню, — молвил Ждан, пристально всматриваясь в гостя.
— А я у тебя когда-то лодийку покупал.
— А-а, — не то вспомнил, а скорее сделал вид, что вспомнил. — Как же, как же. Что, поди, новую хочешь купить?
— Пойдем в избу, договоримся. — Волчок недвусмысленно похлопал по сулее, висевшей на поясе.
— Ну, проходи. Гостем будешь, — отворил Ждан калитку.
Они вошли в избу. Там, в кути[120], сидела старуха и пряла пряжу.
— Ты вот что, мать, — сказал Ждан. — Бросай-ка свое пряденье. Иди затопляй баню, мы с Святозаром ввечеру мыться будем.
Старуха, отложив веретено, ушла топить баню. Волчок отстегнул сулею, поставил на стол. Ждан принес из кути две глиняные кружки, калач. Волчок, вынув пробку, разлил вино по кружкам. Предложил:
— Ну, Ждан, давай выпьем.
— Оно б не худо сначала срядиться, — сказал Ждан. — Какая тебе нужна лодийка-то, долбленка али обратно плоскодонка?
— Срядимся, — засмеялся Волчок. — Давай, давай. Ну, хотя бы за нашу встречу. Я тебя ежели б на уже встретил, не узнал бы.
Выпили. Старик крякнул, цокнул языком:
— Добрая штука.
Волчок отломил кусок калача, закусил.
— А ты что не закусываешь, Ждан?
— Таку сладость с языка грех сгонять.
— Тогда давай еще, раз понравилось.
Волчок стал наливать по второй. Разливая, поинтересовался как бы мимоходом:
— У тебя вроде девок был полон двор. Где они?
— Как где? Всех, слава Богу, сбагрил. Двух на Погост за хороших мужиков выдал. А старшая вот рядом за соседа вышла.
Волчок едва не поперхнулся. Спросил осекшимся голосом:
— Лада?
— Она самая.
— Эх, черт мужик. — Волчок стукнул по столу. — Что ж ты наделал-то?
— А что? — удивился Ждан. — Мужик смирный.
— При чем тут смирный, дурак. Девка с князем любилась.
— С каким? — Ждан вытаращил глаза и рот разинул от неожиданности.
— С каким, с каким. С нашим Святополком Ярополчичем.
— Так я что? Знал разве? Я ить…
— Она что? Не сказала?
Историческая трилогия С. Мосияша посвящена выдающемуся государственному деятелю Древней Руси — князю Александру Невскому. Одержанные им победы приумножали славу Руси в нелегкой борьбе с иноземными захватчиками.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Исторический роман Акакия Белиашвили "Бесики" отражает одну из самых трагических эпох истории Грузии — вторую половину XVIII века. Грузинский народ, обессиленный кровопролитными войнами с персидскими и турецкими захватчиками, нашёл единственную возможность спасти национальное существование в дружбе с Россией.
Роман основан на реальной судьбе бойца Красной армии. Через раскаленные задонские степи фашистские танки рвутся к Сталинграду. На их пути практически нет регулярных частей Красной армии, только разрозненные подразделения без артиллерии и боеприпасов, без воды и продовольствия. Немцы сметают их почти походя, но все-таки каждый бой замедляет темп продвижения. Посреди этого кровавого водоворота красноармеец Павел Смолин, скромный советский парень, призванный в армию из тихой провинциальной Самары, пытается честно исполнить свой солдатский долг. Сможет ли Павел выжить в страшной мясорубке, где ежесекундно рвутся сотни тяжелых снарядов и мин, где беспрерывно атакуют танки и самолеты врага, где решается судьба Сталинграда и всей нашей Родины?
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.