Созидая на краю рая - [45]

Не говоря ни слова, Каллен отпускает меня и снова резко выруливает на шоссе. Больно ударяюсь головой о стекло, но держу эмоции при себе.

— Не расскажешь, что случилось? — робко интересуюсь я, потирая ушибленное место и глядя, как его руки неистово — до того, что костяшки побелили — сжимают руль.

— Не сейчас, — отрезает он, и я послушно замолкаю. Что же, ни сейчас, так ни сейчас!

Гляжу в окно, теперь уже понимая, почему не успеваю разглядеть ни одного деревца, но виду не подаю. В конце концов, как-нибудь переживу.

— Отвлеки меня! — раздаётся справа, там, где находится Эдвард, и я изумлённо перевожу на него взгляд.

— Что сделать?

Он серьёзно? Просит отвлечь его? От чего, от дороги? Чтобы мы разбились?

— Отвлеки, — сквозь зубы, пытаясь удержать в себе остатки спокойствия, рычит он. — Поговори о чём-нибудь, чтобы я забылся!

— Э-э-э, — лихорадочно придумываю тему для разговора, всё ещё не веря, что о подобном меня попросил сам Эдвард. С каких пор он хочет забыться? Неужели он уже убил кого-то вчера?

— Сколько раз ты попадал в аварии? — вопрос сам собой срывается с губ, пока мозг сканирует спидометр, наглядно представляя нашу скорость. Если сейчас кто-нибудь вылетит навстречу — нам конец…

— Ни одного, — он нервно усмехнулся, но усмешка не осветила глаза и не расслабила руки. — А ты сколько?

Так, встречный вопрос. Неплохо, прогресс.

— До того, как продала машину — дважды, — хмыкаю, вспоминая своё зелёное «шевроле», приобретённое на авторынке и проданное в самом начале лечения Энтони. Мне нравилось водить, я даже любила это. Ему тоже нравилось, когда лёгкий ветерок дул в лицо через открытые окна летом. Ему было всего два года. Два года безмятежной жизни.

Знаете, вообще-то всё было неплохо — его редко мучили боли даже спустя полтора года после диагноза. А потом началось: нескончаемые слёзы, мольбы, плач, рыдания, утешения. Я старалась, как могла, но моих сил было мало.

Скорая выучила дорогу к нам наизусть и могла ехать с закрытыми глазами. В очередной раз подобного вызова они не смогли откачать моего мальчика и с мигалками помчались в больницу. Я, естественно, за ними.

Он был спасён, его всё же откачали, но назначили госпитализацию. А там подтянулось и всё остальное, включая необходимость трансплантации сердца.

— Зачем ты продала машину? — голос Эдварда выдёргивает меня из задумчивости, снова окуная в реальность.

— Так было нужно, — пожимаю плечами, не желая освещать подробностей, произношу я.

На пару секунду мы замолкаем, а потом мужчина переводит на меня взгляд, означающий, что нужно продолжать говорить. Легко сказать — продолжать! Я не знаю, что у него ещё спросить и чем можно отвлечь от такого состояния…

Что, чёрт возьми, случилось?

— Могу предложить игру в «Ассоциации», — неловко предлагаю я, сама смеясь над своей глупостью. Нашла, что сказать!

Я уже готова забрать свои слова обратно, как Эдвард, на удивление, соглашается, кивком головы.

— Всё просто. Я говорю слово, а ты то, что приходит в голову первым, — объясняя правила, я волнуюсь. Зачем я это затеяла? У меня же просто сорвалось с языка!

— Ясно, — отвечает он, и руки на руле напрягаются ещё больше. — Начинай.

— Эмоции?

— Контроль, — ответ звучит так быстро, что я едва разбираю. Разбираю и замираю в непонимании. Впрочем, в принципе, всё понятно. Эмоции нужно контролировать. Если бы за это давали призы, у Эдварда был бы самый главный — он потрясающе справляется!

— Дальше! — нетерпеливо обрывает он, насторожённо глядя в мою сторону краем глаза. Шумно сглатываю, но нахожу в себе скрытые резервы сил для продолжения.

— Дом?

— Дискомфорт, — ответ опять же быстрый и непонятный. Не успеваю осмыслить его, как внимательный взгляд Эдварда уже впивается в меня, требуя продолжения.

— Дети? — невольно срывается с губ, и я ругаю себя за неосмотрительность. Отвожу взгляд, не желая, чтобы Эдвард увидел то самое чувство, которое назвал три секунды назад. Да, это боль. Терзающая, убивающая, кромсающая — мой малыш один, без меня. Я бросила его. Оставила. Я даже не сказала, что люблю его перед тем, как уйти. Наверняка однажды я приду к нему, а он не захочет меня видеть.

Или, может быть, он сделает вид, что ничего не было, а затаит на меня детскую обиду до самой зрелости…

Как же тяжело!

— Проблемы, — выдыхает он и качает головой в знак неодобрения. — Хватит. Сплошная потеря времени.

Еле заметно пожимаю плечами, откидываясь на спинку кресла. Мягкая кожа приятно ласкает тело и вовсе не кажется холодной. Холод…

Вспоминаю о глазах Эдварда, о его тоне, намерениях — дрожь пробирает от первой же мысли.

— Куда мы едем? — спрашиваю снова, как вначале поездки.

— Уже приехали, — поправляет Каллен, резко распахивая дверь и выходя на воздух. Следую его примеру, пока не понимаю, что стоит его машина прямо напротив главного входа в дорогой магазин одежды. Разглядываю оформленное в розовато-синих тонах здание и замечаю табличку, свидетельствующую о его назначении: «ChristianDior». Не знаю, как быстро моя челюсть здоровается с полом после прочтения этой надписи, но думаю, мгновенно, потому что смешок Эдварда слышен позади.

— Зачем мы здесь? — едва слышно лепечу я, припоминая о том, какие, в буквальном смысле, «золотые» платья выпускает этот дизайнер. Судя по всему, это фирменный магазин — Каллен не стал бы одеваться где-либо, кроме изысканных и проверенных мест.